— А в следующем месяце я напишу вам письмо и расскажу о ребенке, и она никогда не узнает, что ты был здесь. — Джинкс снова посмотрела в сторону колыбели, губы ее задрожали, как будто она вот-вот заплачет. — Именно так я и собиралась поступить, знаешь, но ты приехал и увидел ее. Я собиралась притвориться, что мы женаты и что Эли родилась позже на пару месяцев. — Она закусила губу.
— А почему вы не поженитесь, Джинкс?
— Не спрашивай, отец! Прошу тебя! Она засмеялась нервным смехом, и он подумал: она не может выйти замуж, потому что до сих пор любит Райля… или нет?
— Ты ведь всегда говорил, что не понимаешь женщин, — продолжала она, — поэтому ты, вероятно, не понял бы, даже если бы я объяснила.
Он взял ее руки в свои и попытался сделать так, чтобы его любовь передалась ей, чтобы она поняла, как сильно он тревожится за нее. И она, похоже, поняла это, потому что сжала его руки в ответ и сказала:
— Спасибо, отец.
— Я ничего не скажу твоей матери, — пообещал он, — но ты напиши нам, слышишь?
— Напишу, отец, напишу.
Они получили от нее письмо через две недели. Митч ожидал, что письмо будет большим и восторженным. Но оно оказалось коротким и сухим, написанным совсем не в обычном прыгающем стиле Джинкс.
«Хорошенькая малышка, — писала она. — 10 фунтов. С такими же, как у меня, зелеными глазами. Все обошлось хорошо, мама, хотя роды пришлось принимать Эрику».
Так роды принимал Эрик? Джинкс не говорила ему об этом. Он был разочарован письмом, но Джо перечитывала его снова и снова, как будто оно было образцом красноречия.
Каждый раз, перечитывая письмо, Джо восклицала:
— Она пишет, что ребенок красивый.
— Но ведь так и должно быть с красавицами мамой и бабушкой.
— И что девочка здорова.
— А почему бы ей не быть здоровой? — удивился он.
— Да нет, конечно. Я просто подумала… — Ее встревоженный взгляд снова упал на письмо.
— Джо, держу пари, ты уже знаешь письмо наизусть. В нем нет ничего, чего бы ты не прочитала уже добрую дюжину раз!
— Я знаю, — Она внезапно встала, обошла стол и поцеловала его.
— Ну, — обрадовался он, — что это на тебя нашло?
— Я уже так давно не говорила тебе, как сильно люблю тебя. — Она улыбнулась ему, в глазах появилось озорство. Как будто она сбросила тяжелый груз с души и теперь, как бабочка с мокрыми крылышками, выползла на теплый солнечный свет, чтоб просушить их.
— Киф приедет домой на следующей неделе и на все лето завладеет прудом. Что ты скажешь на то, чтоб ускользнуть сегодня днем и поплавать в нем?
