Руки его скользнули ей под платье.
— М-м-м-м. Отличное ощущение, — сказал он, и она почувствовала, как он навалился на ее бедро.
— Ты грязный старик, — засмеялась она. Его пальцы нащупали ее соски и начали нежно массировать их.
Он нежно покусал ей ухо.
— М-м-м. На вкус тоже неплохо. — Его руки двинулись вниз к ее округлившемуся животу.
— Я написал для тебя стихи, — сказал он.
— Стихи? Для меня? — Она накрыла свои руки его руками и взглянула ему в глаза.
С горящими глазами он начал читать:
Я посвятил сии стихи
Девчонке — лучшей из стихий,
Которую я так хотел
Заманить в свою постель.
Но, взяв ее к себе на борт,
Я обнаружил вдруг, что тот,
Кто был удачливей меня,
Лишил уже девчонку сна!
— Ах ты, дьявол! — засмеялась она. Но ей пришлось отвернуться, чтобы он не увидел боли в ее глазах.
Не проходило и дня, чтоб она не думала о Райле. Ни дня, когда б она не вспомнила того, что произошло той июльской ночью и что он ее собственный брат, которого она никогда не должна видеть, чтобы не согрешить снова.
Эрик хорошо относился к ней, и он нравился ей, но она не любила его. Ей нравились вещи, которые они делали в постели, потому что он был отличным любовником. Он знал, как раздразнить ее так, чтоб она себя не помнила от желания, и как потом удовлетворить ее. Но несмотря на все мастерство Эрика, несмотря на его доброту и заботу, он не был Райлем. Райль был всем для нее — Райль и ребенок, которого она носила.
«О Боже, — молила она, — сделай так, чтобы ребенок не страдал из-за того, что мы согрешили. Не наказывай нас за то, что мы совершили неверный поступок по незнанию».
Февраль — июнь 1887
Митч все пытался вспомнить, оглядываясь назад, с чего же все началось. Он решил, что с того, что Джинкс поехала в Миллтаун. Именно это было первым звеном в цепи событий, сделавших их несчастными. То июльское утро, когда Джо объявила, что она берет выходной.
— Пусть с моими пациентами произойдет что угодно, но я проведу этот день с тобой.
Она даже надела старые бриджи и куртку, которые были на ней в ту далекую зиму, когда они высадились в горах, где в первый раз любили друг друга.
«Да, — подумал Митч, — именно тем июльским утром и начались их мучения, утром того дня, когда Джо выглядела такой же красавицей, как и четверть века назад, — точно такой же молодой и привлекательной в своих уютных бриджах и с веснушками на носу».
И она сделала в то утро еще одну вещь, которая так нравилась ему, — распустила свои волосы так, что они прикрыли ее талию. Женщины обычно никогда не распускали свои волосы в общественных местах, и в последнее время Джо стала чересчур обращать внимание на условности. Но в то жаркое июльское утро она, сознавая, что это очень нравится ему, позволила своим рыже-золотым волосам свободно спадать на спину и флиртовала с ним как молодая девушка.
