Эдит вернулась с надутым и нахмуренным видом.
— Она говорит, что сойдет вниз к ужину. Она просто сумасшедшая: кинула в меня туфлю и устроила в комнате ужасный кавардак из-за того, что рассердилась на меня. Ты и не поверишь… Райль, куда ты?
Она смотрела, как он бежит наверх. — Слушай, мама тебя просто оскальпирует заживо! Она сказала мне… — но он уже скрылся из виду.
Райль прошел через классную и заколебался, дойдя до двери спальни. Он тихо постучал.
— Джинкс, Джинкс. Впусти меня, мне надо поговорить с тобой.
— Уходи.
— Если ты больна, может быть, я могу чем-то помочь? Ты больна, дорогая? — Он постучал сильнее. — Джинкс! Мне позвать маму?
— Нет!
— Так ты не больна?
— Нет!
— Тогда впусти меня. Я хочу только поговорить.
— Уходи!
— Что случилось? Что я такого сделал?
— Ничего. — Теперь он слышал, как она рыдает.
— Это из-за прошлой ночи, да? Я сделал тебе больно, дорогая? Я не хотел этого. О, Джинкс, я люблю тебя. Ни за что на свете я не сделал бы тебе больно.
— Тогда уйди.
— Так ты меня больше не любишь?
— Уйди и оставь меня одну.
— Дай войти, Джинкс, хоть на одну минутку, чтоб я мог убедиться, что с тобой все в порядке.
— Все хорошо.
— Я вхожу! — Его рука схватила ручку двери. Дверь была заперта! По-настоящему встревоженный, он подергал ручку. Ни одна дверь в Хэрроугейте никогда не закрывалась.
— Открой, Джинкс Хэрроу. Если ты не откроешь, я сломаю ее.
— О, не глупи, Райль. Даже ты не сможешь выломать эту дверь. — Послышался истерический смех.
Он приставил рот к дубовой панели.
— Что я сделал? Прошу, скажи, что я сделал? — Он снова подергал ручку и толкнул дверь плечом. — Я люблю тебя, Джинкс. Почему ты не впускаешь меня? — Сердце его свело от боли и тоски.
— Райль, — раздался совсем близко, по ту сторону двери, ее дрожащий голос.
Он застонал и прижался горячим лбом к прохладному дереву.
— Да?
— Ты… ты еще не говорил с отцом?
— Я хотел — но они с матерью уехали куда-то рано утром, пока еще никто не встал, а обратно еще не вернулись. Я поговорю с ним сразу же, как только он приедет, Джинкс.
— Нет, нет, не надо этого делать, — попросила она. — Пожалуйста, обещай мне, что не будешь говорить с отцом.
— Открой дверь! — Если Джинкс не хочет, чтобы он говорил с отцом, значит, она передумала. Теперь он понял, что случилось нечто ужасное. Рушились все его мечты о жизни с Джинкс, а он даже не знал, почему. Райль всем весом налег на дверь. — Открой! Открой дверь! — О, если б он только мог видеть ее глаза!
