— Вставай, засоня! Утро уже давно!
Чёртовушка тормошила меня за плечо.
— Их не бывает, — просыпаясь, пробормотал я сам не понял как, то ли спрашивая, то ли утверждая.
— Кого?
— Обезьянских крокодилов.
— Думаешь?
— Уверен.
— У меня тоже на этот счет, сомнения имеются. Слишком жирно им будет и по деревьям лазать, и кусаться. Наверное, и правда не бывает.
— Так, это ты же мне про них говорила!
— Ничего я не говорила. Предположила просто. — Лялечка была сама невозмутимость.
— А саблезубые лягушки?
— Что лягушки?
— Бывают?
— Откуда ж я знаю? Может и бывают. Только поблизости их точно нету. Видишь, кто-то сена накосил? А там где водятся эти лягушки, людям не выжить. Пожрут всех. Хватит об этом. Тут рядышком озерцо есть. Я только что разведала. Не желаешь искупнуться?
— Нет.
— Как знаешь. А я пойду, почубухаюсь. Надумаешь, иди по той тропинке, вдоль ручейка.
И перед тем, как уйти, добавила заговорщическим шепотом:
— Я голенькая купаться буду. Нет у меня купальника.
И, хихикнув, вприпрыжку скрылась за кустами.
Озеро и действительно находилось недалеко. Не прошло и минуты, как я услышал всплеск и веселые повизгивания.
Я умылся в ручье и раскрыл котомку, чтобы к приходу спутницы сервировать «поляну». Негоже было отправляться в дальнейшее путешествие на голодный желудок.
Вернулась Лялечка. Она была недовольна и явно рассержена. Может вода холодная?
Чёртовушка подошла решительным шагом и молча отвесила мне оплеуху. Больно не было. Ни капельки. Но обидно.
— За что?! — Я возмущенно потребовал объяснения.
— Почему не пошел за мной подглядывать? — Лялечка обиженно надула губки. — Ведь знал же, что голая купаться буду…
Что я мог ей ответить? Если честно, то я и сам не знал почему…
— Кушать будешь? — Я кивнул на разложенную снедь.
— Кушать? Я почти совсем никогда не кушаю. Все больше жру, лопаю и трескаю.
— Ну, а трескать будешь?
— Нет, — все еще недовольно буркнула капризная девчонка, — я мухоморов с лягушками нажралась…
Я как раз нарезал окорок и, ошарашенный услышанным, легонько полоснул ножом себе по пальцу. Выступило несколько капелек крови.
— Ой-ой-ой-ой-ой! — тут же перепугалась Лялечка, — Кровушка пошла, тебе не больно?
— Ерунда.
— Правда?
— Конечно. Пустячный порез.
— Кровь. Красненькая. Красивенькая.
Я уже приготовился выслушать признание Чёртовушки про то, что она жуткая вампирюга и с моей стороны было весьма неосторожно демонстрировать ей кровь, но ошибся. Признание с ее стороны последовало, но совсем другого порядка:
