Сергей Борисович поворачивается и направляется к лагерю. Кроссовки скользят по мокрой траве. Нелепо взмахивая руками, Долин крутится на месте, пытаясь удержаться на ногах. Ребята, словно сговорившись, нажимают на пусковые клавиши видеокамер.
Долин все-таки устоял, оглядывается по сторонам, видит высунувшегося из кустов Каспара, увлеченно приникшего к видоискателю. Расхохотался.
— Ну, хулиганы! Ну, акулы репортажа! Поймаю — сотру все кассеты! А вас — на костер! На дыбу! В пропасть! За профанацию видеоискусства… — и Сергей Борисович пустился в безнадежную погоню сразу за четырьмя визжащими, хохочущими операторами. От плохого настроения не осталось и следа.
Солнечный полдень. Мария и Долин сидят под тентом и чистят картошку. Мария смотрит на небо.
— Смотри, как прояснилось, — улыбается она. — А ты переживал, детей дергал!
— Эти детки играют, играют, да переигрывают, — беззлобно ворчит Долин. — Они что, думают, мы тут им вместо кухонного робота?
— Да пусть снимают! Сколько ждали погоды…
— Ты думаешь, они съемкой заняты? Обшаривают небось весь остров, приключений ищут…
У палаток появляется Каспар. Воровато озираясь, он копается в вещах и извлекает топорик. Откладывает в сторону — не то. Потом достает складную лопатку.
— Эй, режиссер, — окликает его Долин, — как насчет почистить картошки?
Каспар, застигнутый врасплох, чешет в затылке.
— Ну ладно, — милостиво идет на попятный Долин. — Картошка — это так, к слову… Но, может, поделишься, как идут дела? Как подвигается фильм? Ты хоть название придумал?
— А как же! — с готовностью отвечает Каспар. — Фильм будет называться «Папа, мама, я и тюлени».
— Хм… — теперь уже Долин чешет в затылке. — Постой. Папа, мама… А где же ты их возьмешь?
— Ну, Серж! — восклицает Мария, досадуя на недогадливость Сергея Борисовича.
— А! — Долин хлопает себя по лбу. — Ну, негодник! Ну, следопыт!..
— Ой, что это? — вскрикивает Каспар и протягивает руку к берегу. Долин поворачивается, но там ничего нет. Когда он переводит взгляд на палатки, Каспара и след простыл — только кусты трещат.
Долин качает головой и снова склоняется над картошкой.
Шумит прибой, шелестят листья. Из глубины острова доносится протяжный скрипучий звук.
Мария прислушивается.
— Сухое дерево упало.
— Пора звать на обед. Что-то я Анну-Луизу давно не видел.
— Она на берегу, с песком возится. Строит песчаные замки, залезает в них и изнутри снимает. Или на их фоне…
Долин хмыкает и поднимает брови.
— Да, головы у них работают…
