Горные потоки смыли остатки разрушенного города, ветры развеяли прах, и место, где когда-то стоял город, превратилось в равнину, по весне алеющую от маков. Осталась лишь Старухина Гора. Из-под горы бьет родник, и изжаждавшийся путник припадает к нему иссохшими губами.
... Так вот, весенними и летними вечерами жители Карабулака выходили к Старухиной Горе в сад Моллы Якуба, что разбит был неподалеку над рекой. Молла Якуб был молоканин по имени Яков, сосланный сюда когда-то царем. Здешние жители уважали его, звали по-азербайджански Якубом и уважительно добавляли "молла". Он был один из самых богатых и уважаемых людей в округе, и на каждом сборище, была ли ему причиной печаль или радость, занимал почетное место.
Молла Якуб засадил свой сад диковинными деревьями и, не желая, чтоб люди стороной обходили его, не обнес сад оградой. И гулявшие в саду горожане никогда не трогали ни деревьев, ни плодов, и сторож, по ночам спавший на высоком помосте в углу сада, нужен был лишь для того, чтоб гонять озорников-ребятишек...
И вот как-то весенним вечером Абдулла, широкоплечий и чернобровый, с золотым поясом, в сверкающих штиблетах и дорогой каракулевой папахе, гулял с друзьями в саду Моллы Якуба и увидел среди девушек дочь пристава Байрам-бека. И влюбился в нее без памяти. А красавица Ягут, в туфлях на высоких каблуках, с широким золотым поясом, перехватывающим тонкую ее талию поверх парчового архалука, с золотым ожерельем на шее, взглянула на молодого купца и улыбнулась. Бурно радуясь весне, журчала разлившаяся речка, в цветах абрикосовых деревьев чирикали пташки, душистый ветерок, долетающий с пшеничных полей, играл каштановыми кудрями Ягут, выбивающимися из-под шелкового келагая. Серебристым девичьим смехом смеялись ее подружки, видя, как, оторопев, глядит на Ягут молодой купец.
... И начал Абдулла по десять раз в день прохаживаться перед домом пристава Байрам-бека. И каждый раз девушка, обрученная с другим, ласково улыбалась ему, сверкая жемчужными зубами. Он тоже улыбался, и зубы у него тоже были, как жемчуг... Совсем не то чувствовал молодой купец, когда ходил к молоканке Кате. Не то чувствовала Ягут, глядя па своего нареченного, хоть был тот и смел, и красив.
Купец знал, что девушка обручена с парнем, намного богаче его. Когда же увидел его самого, выезжавшего из дома пристава на прекрасном жеребце под новым казацким седлом, совсем пал духом. Но жених пришпорил коня и ускакал, а нареченная его невеста тотчас же вышла на балкон и мило улыбнулась Абдулле.
