. И слава Богу, что я так поступил: старый хулиган завтра отплывает в Австралию на пароходе. Я сообщил ему, что намерен приобрести имеющуюся копию прославленного портрета инфанты Марии Терезы, принадлежащего кисти Веласкеса, и что я заезжал к предполагаемому владельцу этой картины, где и узнал, что она только что была продана Крэггсу. Тебе следовало бы посмотреть на выражение его лица, когда я ему это рассказал! Он начал улыбаться всей своей дурной башкой.
«Так, значит, старый Дебенхэм признал факт продажи?» — спросил он. И когда я ответил, что да, признал, он начал хихикать и не мог остановиться минут пять. Он был столь польщен, что сразу сделал то, на что я втайне страстно надеялся его каким-либо образом подвигнуть: он показал мне это великое полотно — к счастью, по размерам оно оказалось не слишком-то большим, — а также ящик, в котором оно у него хранится. Это — металлический футляр для карт, в котором он привез планы своих земельных наделов в Брисбейне. Он хотел бы знать, кому может прийти в голову, что в этом ящике находится картина одного из великих мастеров Возрождения? Однако в целях предосторожности он приказал вмонтировать в этот футляр новый замок системы «Чарлз Чабб», и я ухитрился заняться ключом, пока он жадно пожирал глазами холст. В ладони у меня случайно оказался кусок воска, и дубликат будет готов сегодня, во второй половине дня.
Раффлс взглянул на часы и вскочил, заявляя, что потратил на меня лишнюю минуту.
— Между прочим, — добавил он, — тебе придется поужинать с ним в «Метрополе» сегодня вечером!
— Мне-е-е?
— Да. И не гляди с таким испуганным видом. Мы с тобой оба приглашены. Я дал тебе обещание, что ты ужинаешь со мной. Поэтому принял приглашение от имени нас обоих, но меня там не будет.
И своими чистыми голубыми глазами, выражение которых было полно какого-то глубокого смысла, а также какого-то подвоха, А. Дж. Раффлс посмотрел на меня. Я стал умолять его объяснить мне смысл сказанных им слов.
— Вы будете ужинать в его номере — в гостиной, которая примыкает непосредственно к спальне, — произнес Раффлс. — Ты должен сделать так, Кролик, чтобы он просидел за столом как можно дольше, и поэтому все время поддерживай разговор.
Я мгновенно все понял.
— Ты собираешься изъять картину в то время, пока мы будем ужинать?
— Да, собираюсь.
— А если он тебя услышит?
— Не должен.
— Но если услышит?!
От одной только этой мысли меня всего буквально трясло.
— Если он услышит, — ответил Раффлс, — то произойдет столкновение, только и всего. В «Метрополе» револьверы, разумеется, не вполне уместны, но я надену специальную защитную одежду.
