— Значит, ясно? — проверил он. — Значит, устроите скандал в «Савое»? Входит обесчещенная девица…
Ивонна Мальтраверс укоризненно покашляла.
— Нет, лапочка, — сказала она. — Видно, вы не читали «Бексхилл Газетт». Так прямо и написано: «Сама чистота». Это Миртл, «Длань рока». Лучше я буду брошенная невеста.
— Вы думаете, лучше?
— А то! Чего творится, какое время… Не читали? «Положим руку на плуг. И угасим грязный потоп бесстыдства».
— Я много раз об этом думал, — заметил Арчибальд.
— А уж я!
— Ну, прекрасно, — племянник мой встал. — Жду вас в «Савое» в начале десятого. Вы входите…
— Появляюсь, — мягко поправила Ивонна.
— Появляетесь…
— Слева. Как говорится, из левой кулисы. Профиль лучше получается.
— И обвиняете меня в том, что я играл вашими чувствами.
— Как последний гад.
— Самый последний. Где это было?
— В Милдборо, — твердо сказала Ивонна. — А почему? А потому что меня там правда бросили. Ярче выйдет. Как вспомню Бертрама, прям зайдусь. И по попе, и по попе…
— Это не нужно, — заволновался Арчибальд. — Конечно, не хочу вмешиваться в… э… вашу концепцию роли, но брюки очень плохо защищают. Такая тонкая ткань…
— Ладно, — не без грусти согласилась мисс Мальтраверс. — Вам виднее. Значит, только текст.
— Спасибо вам большое.
— А знаете, — оживилась актриса, — это прямо моя сцена в «Забытой невесте»! Один к одному. Только там алтарь. Может, отложим до свадьбы?
— Нет, лучше не откладывать.
— Дело ваше. Возьму тот текст, как раз подойдет. Сократить немного… Ничего, если я вас назову «бессердечный кобель, который пятнает славное имя британца»?
— Пожалуйста, пожалуйста.
— Большой был успех. Ну, ладно. Ждите. В четверть десятого.
Казалось бы, все улажено, но Арчибальд облегчения не испытывал. Когда он сидел в «Савое», ковыряя что-то съедобное, его не утешала мысль, что он выполняет свой долг, как истинный Маллинер.
Да, думал он, нелегка верность семейной традиции. То ли дело написать письмо, уехать куда-нибудь и затаиться, пока все не утихнет. Но нет, сиди и жди, пока тебя опозорят при всем честном ресторане.
Своей незапятнанной репутацией он очень гордился. Приятно думать, гуляя по Лондону, что люди шепчут: «Это Маллинер, ну, который так замечательно кудахтает». Теперь будут шептать: «Это Маллинер, ну, который так опозорился в „Савое“. Мысли эти не стали приятнее, когда он подумал, что в порыве вдохновения сообщница может забыть об их джентльменском уговоре. Брюки действительно шьют из тонкой ткани.
