— Я больше привык к спокойной воде, а не к той, что так неожиданно поднимается и бьет в лицо. Я раньше никогда не был в море, — он сделал протестующий жест. — И хотя я довольно силен, меня нельзя назвать хорошим пловцом.
Люк глядел на него с нескрываемым восхищением.
— Тогда вы совершили невероятно смелый поступок. Я в своей самонадеянности верил, что смогу бороться с волнами, хотя и переоценил свои силы, но вы, вы — герой! Позвольте мне пожать вашу руку.
Кнеф слабо улыбнулся, едва соприкоснувшись с ним пальцами.
— Вы мне льстите. Я должен сообщить вам, что мои мотивы были глубоко эгоистичными. — Он закрыл глаза и откинулся назад. — Мне вдруг подумалось, когда я стоял у поручня и смотрел вам вслед, что смерть от воды, да еще при попытке спасти чью-то жизнь, могла бы смыть множество грехов.
Брейкберн-Холл — в восемнадцати часах пути от Хоксбриджа.
9 нивиоза 6538 г.
Был суровый день: мороз трещал, а ветер дул неумолимо. За ночь выпал снег; в низинах, куда ветер его смел, дорога была занесена на два фута. Это замедляло бег лошадей. Сидя в черном экипаже, Лили гадала, попадут ли они когда-нибудь домой.
Она посмотрела на противоположное сиденье. Глаза Аллоры были закрыты, и она тихо посапывала, и все же тетушка сидела очень прямо, аккуратно поставив маленькие ножки вместе, — даже во сне она оставалась истинной леди.
Будто в ответ на мысли Лили, Аллора резко открыла глаза.
— Терпение, Лиллиана.
Лили вздохнула и переменила позу уже в десятый раз за десять минут.
— Я тебя потревожила? Прости, пожалуйста. Я понять не могу, почему мне так неспокойно.
Лошади брели дальше. Солнце садилось в ярко-красное зарево за лесистым холмом. Лили попыталась не ерзать, она закрыла глаза, но сон не приходил, а ноги сильно затекли.
Наконец экипаж въехал в ворота Брейкберна, со скрипом прокатился по длинной дубовой аллее к дому и резко остановился у подножия большой каменной лестницы.
Кучер открыл дверцу, Лили выскочила и взлетела вверх до середины лестницы, и только тогда заметила, что на верхней ступеньке ее ждет отец.
Она сделала положенный реверанс.
— Ты скучал без меня, папа?
Он не ответил, но подставил щеку в седой щетине для поцелуя.
— У нас гости, Лили.
Слишком усталая, чтобы его расспрашивать, Лили вошла под каменные своды и направилась в гостиную. Она откинула капюшон и уже снимала перчатки, как вдруг застыла на пороге гостиной, так и не сняв второй перчатки.
В большом каменном камине ревел огонь, спермацетовые свечи горели в кованом канделябре. В этом еще не было ничего необычного, раз в доме гости. Но вот чего Лили не ожидала увидеть, так это сурового мужчину невысокого роста, тщательно одетого в серый, мышиного цвета бархат и старинные кружева, беспокойно прохаживающегося из стороны в сторону по паркетному полу. Лицо его было мрачно, в движениях сквозило нетерпение, и только мгновение спустя она узнала в этом безукоризненно одетом незнакомце своего беспечного мужа.
