Таким образом, исчезли изъеденные молью бархатные занавеси, затемнявшие окна, осыпающиеся фрески затянули шелком, толстые ковры укрыли холодные мраморные полы. Дайони безжалостно изгнала из покоев старомодную и изящную мебель: лаковые чайные коробки, позолоченные столики, стулья из золота и слоновой кости. Она приказала принести статуи, цветущие растения в мраморных горшках, маленьких певчих птичек в изящных клетках из серебряной проволоки. Когда все было готово, Родарик покачал головой, сожалея о безрассудном мотовстве молодой жены, но ничего не сказал.
Прибыв, наконец, к дверям этих не похожих на остальной дворец комнат, Вилрован кивнул стражникам в зеленой униформе, стоявшим по сторонам двери в спальню Дайони, поскребся в раскрашенные панели, чтобы объявить о своем присутствии, и, не ожидая приглашения, смело вошел в комнату. Королева одевалась к ужину, ее окружали хорошенькие юные служанки, и здесь же находилось с десяток офицеров и светских щеголей, ее воздыхателей.
Вилрован прошел через комнату, и стайка моноклей взметнулась, чтобы проследить его путь. Но один жест королевы, несколько слов на ухо одной из фрейлин, и вот уже дамы присели в реверансах, мужчины замысловато поклонились, и все один за другим вышли из комнаты, хотя самые пылкие из мужчин все-таки успели смерить Вилрована мрачными взглядами. Последний многозначительно оставил дверь приоткрытой.
Не обескураженный таким приемом, Вилл сдернул с головы свою ужасную шляпу, элегантно опустился на одно колено и поднес белоснежную ручку Дайони к своим губам. Все это было проделано довольно изящно, но его кузина отступила назад, содрогнувшись от отвращения.
— Вилл, негодник, ты выглядишь просто омерзительно! Я уже не говорю о том, как ты пахнешь!
Вилрован, не вставая с колен, ухмыльнулся без тени раскаяния.
— От меня пахнет тюрьмой… или борделем. — Запах духов Юлали смешался с миазмами Виткомбской тюрьмы и остался на его коже. — Прошу прощения. Я бы привел себя в порядок прежде, чем досаждать тебе своим присутствием, но мне показалось, ты хотела видеть меня немедленно.
Она принялась ходить по комнате, брала в руки какую-нибудь безделушку, рассеянно ее разглядывала и ставила в другое место. Спрашивая себя, что же это Дайони не решается ему сказать, он присел на корточки и стал ждать, когда она заговорит.
Через несколько минут она уселась перед туалетным столиком с козлиными ножками.
— Думаю, я должна предупредить тебя. Ты впал в ужасную немилость, и мне страшно подумать, что будет, если Родарик тебя увидит. Он просто в бешенстве по поводу твоей последней выходки.
