— С вашего позволения, следующий танец принадлежит мне, — услышал он свой собственный голос.
Она опустила глаза и, не произнеся ни слова, позволила Джарреду вывести ее в центр зала.
— Итак, Джарред танцует с прекрасной незнакомкой, — произнес кто-то лениво, растягивая слова.
Боковым зрением Люк заметил дородную фигуру в вишневом бархате. Он обернулся и обнаружил, что уже не один стоит на краю бального зала, под витражным окном, расписанным лилиями и вальбургскими лебедями. К нему присоединился дядя Джарреда, лорд Хьюго Саквиль.
— Какая хорошенькая маленькая красотка, и так богато одета. Кто же это, интересно, ее содержит? И кто среди присутствующих здесь блистательных господ тщательно скрывает сейчас свою досаду, наблюдая за тем, как его шлюшка выставляет себя на всеобщее обозрение?
— Думаете, она… красавица? — непристойную часть речи лорда Хьюго Люк проигнорировал; этот джентльмен имел склонность вести себя вульгарно, и Люциус совсем не собирался его поощрять. — Да, пожалуй, так оно и есть, если вам нравятся девушки ее типа. Правда, несколько отталкивает ее острый подбородок и какое-то обиженное выражение лица.
— Если вас это отталкивает, зачем вы пригласили ее на танец?
Люциус не знал, что на это ответить, что и выказал характерным пожатием плеч.
— Скорее всего, из любопытства. Это мой величайший недостаток. Как и все остальные, я хотел выяснить, кто она такая.
— И выяснили? — Лорд Хьюго достал из жилетного кармана золотую табакерку, украшенную рубинами и камеей, и открыл ее.
— Нет, спасибо, — легким движением головы Люк отказался от ароматизированного табака. — Теперь я понимаю, что это был очень странный разговор. И хотя на мои вопросы о том, кто она и откуда, она отвечала уклончиво, самой ей хватило дерзости расспрашивать про меня. А когда я рассказал ей, что мы с Джарредом двоюродные братья, она так посмотрела на меня своими большими черными глазами…
— Ну, — подбодрил его королевский дядя, взяв себе щепотку табака и захлопнув табакерку.
— Это просто мимолетная фантазия. Но я подумал тогда: «Вот так, наверное, чувствует себя труп, когда с него снимают мерку для савана».
Лорд Хьюго неестественно громко хохотнул.
— Вы меня в гроб вгоните, юный Гилиан, вы и ваши экстравагантные идеи. Но скажите-ка мне, любезный юноша, успели ли вы упомянуть, что уезжаете за границу и что, когда через пару недель покажется солнце, вы уже будете на полпути в Кджеллмарк?
— Да, я это сказал, — озадаченно хмурясь, отвечал Люк, — хотя не смог бы вам сейчас объяснить, почему я с такой охотой отвечал на ее вопросы!
