Вал сделала шаг вперед, и свет упал на ее лицо. Вуаль была ей действительно необходима, и пусть лицо ее не было красивым, случайный прохожий с первого взгляда запомнил бы его — эти гордые темные глаза, характерный нос с горбинкой и яркие алые губы.
— Такие дети зачастую трудно поддаются воспитанию, они чрезвычайно склонны к упрямству и своеволию. Если конечно, не попадут в руки воспитателя, знающего, как привить им послушание. — Вал жестом выразила нетерпение. — Итак, девочка оказалась неуправляемой. И что дальше?
— Она одичала. Большую часть времени живет на улице, хотя в плохую погоду все-таки приходит. Она сейчас здесь. — Опять среди наваленного грудами хлама послышался шорох и мускусный, звериный запах пронзил застойный воздух.
Софи нервно огляделась. Вал не теряла времени. Не обращая внимания на поднявшуюся клубами пыль, на вихрем взвившиеся бумаги, на пощелкивание потревоженных скелетов, она резко наклонилась, ухватила ускользающий лоскут грязной ткани и вытащила на свет оборванного ребенка.
Тот завизжал и стал отбиваться. Но несколько резких слов, сильный подзатыльник — и вот уже ребенок покорно сжался у ее ног.
— Вот видите, правильно я сказала — если не попадут в руки воспитателя, знающего, как привить таким детям послушание.
Софи посмотрела на девочку, скрючившуюся на полу. Какая грязная, дикая, жалкая; совсем маленького роста, лицо измученное, ручки похожи на птичьи лапки — человеческий ребенок такого размера только-только учится ходить, — и все-таки что-то в ее умных настороженных глазах выдавало то, что девочка старше и уже имеет жизненный опыт.
Софи кашлянула.
— Когда он… она… родилась?
— Одиннадцать лет назад, мадам, почти день в день.
Гостьи со значением переглянулись.
— И тем не менее мы должны окончательно убедиться. — Вал перевела взгляд своих ярких темных глаз на Софи. — Ты принесла, что я велела?
Софи порылась в маленькой сумочке, шитой гагатовым бисером, и извлекла белый носовой платок и серебряную бутылочку. А Вал тем временем достала еще одну наводящую ужас шляпную булавку.
— Я подержу ее, а ты коли.
Девочка снова начала отбиваться, словно догадалась, что гостьям от нее надо, но им удалось-таки уколоть ее маленький грязный пальчик; три капли крови упали на белый платок. Софи откупорила бутылочку и вылила содержимое на красное пятно.
— Ах, — выдохнул горбач, когда ткань задымилась там, где морская вода соприкоснулась с кровью.
— Ну, в любом случае это чародейка, — Вал тяжело дышала, стоя на коленях на полу и прижимая ребенка к груди. — Она не олух и не толстопятка — у нее прямая спина и маленькие ступни. И может быть, если ее хорошенько вымыть, она будет похожа на Химену. Кто еще знает о ее существовании?
