— При чем тут выставка?
— Как это при чем? Осталось меньше десяти дней, отбор огромный, приедут самые лучшие свиньи, а она…
— Оставь свою дурацкую свинью! Сказано тебе, Анджела разорвала помолвку с лордом Хичемом и собирается выйти за этого бездельника.
— За какого?
— За Джеймса Белфорда.
— Это сын пастора?
— Да.
— Она не выйдет. Он в Америке.
— Нет, в Лондоне.
Лорд Эмсворт покачал головой.
— Ты не права. Я встретил пастора в прошлом году, и он мне ясно сказал — в Америке.
— Неужели ты не можешь понять? Он вернулся.
— Вернулся? А… вон как… Куда он вернулся?
— Господи! Так вот, если ты помнишь, у них с Анджелой были какие-то глупости, но год назад она обручилась с Хичемом. Я думала, все наладилось. А сейчас она ездила в Лондон, встретила этого Белфорда — и пожалуйста! Написала Хичему
Какое-то время брат и сестра думали. Первым заговорил лорд Эмсворт.
— Пробовали желуди, — сказал он. — И снятое молоко. И картофельную кожуру. Нет, не ест!
Прожженный насквозь двумя смертоносными лучами, он очнулся и поспешил воскликнуть:
— Поразительно! Просто дикость какая-то! Ну, знаете! Я с ним поговорю! Если он думает, что можно обращаться с моей племянницей как с…
— Кларенс!
Он поморгал, не в силах понять, чем же ей теперь плохо. Казалось бы, именно то, что надо, — гнев, негодование, достоинство.
— Э?
— Это Анджела его бросила.
— Анджела?
— Она любит Белфорда. Что нам делать? Лорд Эмсворт подумал.
— Не сдавайся, — сказал он. — Сохраняй твердость. Мы им не пошлем свадебного подарка.
Несомненно, леди Констанс нашла бы ответ и на эти слова, но тут открылась дверь, и вошла девушка.
Она была красивая, белокурая, а ее глаза в другое время напоминали самым разным людям озера под летним солнцем. Однако лорду Эмсворту они напомнили ацетиленовые горелки, и ему показалось, что Анджела не в духе. Он огорчился; она ему нравилась.
Чтобы снять напряжение, он сказал:
— Анджела, ты много знаешь о свиньях? Она засмеялась тем резким и горьким смехом, который так неприятен сразу после завтрака.
— Знаю. Я же знаю вас.
— Меня?
— Да. А кто вы еще? Тетя Констанс говорит, вы не отдадите мне деньги.
— Деньги? — удивился лорд Эмсворт. — Какие деньги? Ты мне ничего не одалживала.
Чувства леди Констанс выразил звук, который обычно издает перекалившийся радиатор.
— Твоя рассеянность, Кларенс, — сказала она, — может кого угодно довести. Не притворяйся, ты прекрасно знаешь что бедная Джейн завещала тебе опекунство.
— Я не могу взять свои деньги до двадцати пяти лет, — прибавила Анджела.
