Пальцы стали ватными, неуклюжими, как и все тело. Н. с трудом ухватил карандаш и начал выводить на бумаге каракули, наезжающие друг на друга, местами напоминающие множество запутанных узлов на графитной нитке, затем, наоборот, превращающиеся в почти ровную линию с небольшими выступами намеков на буквы.
"Разные люди во всех концах края наблюдали ожившие горы и самых кошмарных чудовищ, какие только может породить воспаленное воображение. То из озера вынырнет чешуйчатый гад, потопив лодку с рыбаками, а одного съев, то по деревне пройдет гора живого мяса на ногах-колоннах, превращая дома в щепки. В конце концов, несколько тысяч людей видело на северной окраине ** огромного волосатого слона. Он прошелся по улице, общипывая листву с деревьев, завернул за угол и исчез, успев затоптать двух собак. А так как источники информации упорно молчали, то проверить достоверность всех этих рассказов было трудно; может, все преувеличено, а может, наоборот, дошла лишь малая часть сведений обо всех происшествиях. Как стало известно чуть позже, некоторые районы края были затерроризированы огромными муравьями и ядовитыми мухами, и многие серьезно полагали, что урожай хлеба будет погублен полчищами прожорливых птиц, против которых не помогали даже ядовитые газы. Зверюшки появились и в мире микробов: возникли новые, неизвестные прежде болезни, против которых не находилось лекарств. Люди, правда, болели редко, но тем не менее никто не мог считать себя в безопасности - эти микробы буквально самозарождались в крови! К счастью, так же часто они и исчезали сами по себе. Но вот скот погибал в массовых количествах. К этому времени появления Зверюшек стали настолько обычными, что на мелких уже никто не обращал внимания. Крупные Зверюшки досаждали жителям далеких окраин; почему-то именно там они обосновались и крушили все на своем пути - дома, сады, мосты, затаптывали посевы. На юге края исчезло несколько горных цепей, и из тех мест в панике разбегались люди. Статистики, конечно, не велось, а если и велась, то хранилась где-нибудь в величайшей тайне, и никому не было известно, сколько людей осталось без крова и без средств к существованию, и какой урон нанесен хозяйству края."
Постепенно Н. вновь погрузился в состояние между сном и бодрствованием, ежеминутно проваливаясь в другой мир, где был тот же самый кабинет, где за письменным столом так же сидел Акрор, а Ирсон, изо рта у которого неизменно несло перегаром, шагал на нетвердых ногах от стены к стене. Но когда окрик следователя или просто подсознательный сигнал в глубине мозга возвращал его в реальный мир, оказывалось, что на самом деле Ирсон вовсе не ходит по комнате, а роется в сейфе, битком набитом бумагами, а Акрор распечатывает пачку сигарет. А в следующий момент все опять куда-то проваливалось, и снова Ирсон шагал из угла в угол, а Акрор вертел диск телефона.
