– Я работаю в системе образования много лет, – сказал он, – и никогда не видел такого недисциплинированного класса. Замечания вашей учительницы подтверждают это. Сейчас я раздам вам дневники.
Клотэр заплакал. Он последний ученик в классе. Учительница каждый месяц пишет в его дневнике много замечаний. Папа и мама Клотэра недовольны им, они лишали его сладкого, не разрешали смотреть телевизор. Они уже настолько привыкли к этому, рассказывал мне Клотэр, что один раз в неделю мама не дает ему ничего на сладкое, а папа идет к соседям смотреть телевизор.
У меня в дневнике была запись: «Непослушный, часто невнимателен. Мог бы учиться лучше». А у Эда было: «Рассеян, дерется с товарищами. Мог бы иметь лучшие результаты». А у Руфю: «Упорно продолжает играть в классе со свистком, который неоднократно отбирался. Мог бы учиться лучше». Единственный, кто не мог бы учиться лучше, был Аньян. Он был первым учеником в классе и любимчиком учительницы. Директор прочитал нам запись в дневнике Аньяна: «Прилежный, способный. Добьется успехов». Директор сказал, что нам нужно брать пример с Аньяна, что мы маленькие бездельники, что кончим тюрьмой и что это, конечно, причинит много горя нашим папам и мамам, которые ждут от нас совсем другого. Потом он ушел.
Мы все очень расстроились, ведь наши папы должны были подписать дневники, а это совсем не легкое дело. Когда прозвенел звонок, вместо того чтобы всем сразу бежать к дверям, толкаться, драться и бросаться портфелями, как это мы обычно делаем, мы тихо вышли, не говоря ни слова. Даже у нашей учительницы был грустный вид. Мы на нее не сердились. Надо сказать, что в этот месяц мы действительно немного повеселились. Да и Жофруа не должен был опрокидывать чернильницу на Иохима, который упал на пол и стал строить гримасы. Эд его ударил кулаком по носу, а Руфю дергал за волосы Эда.
По улице мы шли медленно, еле волоча ноги. У кондитерской подождали Альсеста, он зашел купить шесть пряников в шоколаде и сразу же начал их есть.
– Мне надо кое-что купить из продуктов, – сказал нам Альсест, – на сегодня, на сладкое. – Потом он глубоко вздохнул, продолжая жевать.
Надо сказать, что у него в дневнике была такая запись: «Если бы этот ученик тратил столько же энергии на учебу, сколько он тратит на еду, он был бы первым в классе; мог бы заниматься лучше».
Меньше всех был озадачен Эд.
– Я не боюсь, – сказал он мне. – Папа мне ничего не сделает. Я смотрю ему прямо в глаза, он подписывает дневник, и все!
