Все тайны компьютера Маргарет О‘Тул были раскрыты. Защищенные паролем файлы, касавшиеся тридцати девяти поднадзорных, с которыми она работала, отдельные заметки – все, кроме электронной почты, также защищенной паролем. Большинство полученной информации оказалось откровенным хламом. Очевидно, О‘Тул не хранила в служебном компьютере информацию личного характера. Только по работе.
Файлы, относящиеся к досрочно освобожденным, включая Курца, содержали обычный набор – кучу неприятных фактов и ерунды, которую поднадзорные городили, приходя на регулярные встречи с ней. Из тридцати девяти человек двадцать один был помечен, как „активные“, т. е. те, которые были обязаны приходить раз в неделю, в две или раз в месяц. Ни одна из последних записей не начиналась словами типа „Поднадзорный такой-то такой-то грозился убить меня…“. Информация была банальной до одурения. Все эти парни представляли собой обычных неудачников, многие из них имели вредные привычки, некоторые – не одну. Ни о ком из них, несмотря на холодный профессиональный тон умозаключений офицера О‘Тул, нельзя было сказать, что он хоть как-то пытается покончить со своим уголовным прошлым.
А еще ни о ком нельзя было сказать, что у него есть повод убить надзирающего за ним офицера. Надо заметить, что у О‘Тул были поднадзорные исключительно мужского пола. Возможно, она просто не любила поднадзорных-женщин, подумал Курц.
Курц вздохнул и потер подбородок, отозвавшийся скрежетом щетины. Сегодня утром он снова попытался побриться, медленно, балансируя на грани боли и дурноты. Потом он решил, что щетина будет сливаться с оранжево-лиловой маской и слегка замаскирует ее. Кроме того, от самой процедуры бритья голова болела сильнее.
Повидавшись с ним утром, Арлин ушла из офиса. По пятницам она, как всегда, встречалась со своей невесткой Гейл, чтобы попить кофейку и поговорить. Чаще всего темой разговора была Рэйчел, дочь Саманты, которая жила у Гейл. Так что сейчас офис был в полном распоряжении Курца. Он ходил туда-сюда. От стоящих в задней комнате серверов шел шум и тепло. Из окон веяло прохладой. Вчерашний день был погожим и солнечным, сегодня же было холодно и дождливо. По мокрому асфальту Чипьюа шуршали шины машин, но в эти часы их было не слишком много.
Курц еще раз просмотрел пять листов бумаги, на которых были перечислены все тридцать девять поднадзорных. Краткие, емкие характеристики. Похоже, я тоже могу быть в числе подозреваемых. Привычка профессионального следователя, подумал он. В голову не приходило ничего нового. Даже если урезать список до двадцати одного „активного“ поднадзорного, людей, с которыми она регулярно встречалась, хотя к этому не было никаких причин, нельзя было сказать, что хоть у одного из них имелся реальный повод стрелять в нее. С тем же успехом это мог сделать один из сотен и тысяч людей, с которыми она работала раньше. Если ходить от одного к другому, на это уйдет пара недель.
