– А если бы я оказался не тем, за кого себя выдаю? – осторожно спросил Георгий у Изабеллы.
– В этом случае венки на наших с Катериной головах увяли бы, а цветы осыпались бы пеплом. На моей памяти такое было только раз, когда расположения Артемиды добивался Исав из Фригии.
– Он тоже был испепелен?
– Нет. Богиня не стала взыскивать с него за грехи матери, но право на титул лорда Грата он потерял, что, однако, не помешало ему стать жрецом бога Гермеса. Обычно, если богиню устраивает претендент, цветы и на его голове и на головах невест остаются нетронутыми. Но ты сам пожелал усложнить церемонию, лорд Борей, принц Склавинии, и тем самым разбудил любопытство богини.
– Ты себя имеешь в виду?
– Естественно. Теперь я твоя жена, лорд Борей, наряду с Элеонорой, Катериной, Кристиной, Милицей и Дариной. Если я рожу сына, то отправлю его тебе. А если рожу дочь, то это будет вторая в истории Амазонии великая королева, ибо в ее зачатии участвовала сама богиня Артемида.
Георгий проспал чуть ли не сутки. Ему казалось, что человек, удовлетворивший желание богини, имеет право на продолжительный отдых. Надо полагать, что Катерина думала иначе, она несколько раз пыталась разбудить мужа, но не встретила никакого понимания. Но вставать с ложа Кайданову все равно пришлось. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Ему припомнилось вдруг арнаутское суеверие по поводу яфетянок, и он невольно покосился на Катерину, блистающую утренней свежестью. Благочестивая леди хлопотала по поводу завтрака для проголодавшегося мужа. Стол накрывали здесь же, в огромной спальне, несколько молоденьких служанок. То, что перед ним не амазонки, Георгий определил сразу. Это были хрупкие миниатюрные создания, предназначенные для романтической любви, но отнюдь не для оргий и тем более не для драки.
– Тебе нравятся кентаврийки? – удивленно покосилась на проснувшегося мужа Катерина. – Но ведь они всего лишь рабыни.
– Мне не нравится рабовладение, – пробурчал Кайданов. – Я сторонник демократической формы правления.
Вообще-то, если жена не хочет, чтобы муж обращал внимание на обслугу, то не худо бы ей экипировать персонал поприличнее. Что за дурацкая мода, в самом деле, ходить обнаженными! В конце концов, у государственного деятеля такого масштаба, как лорд Борей, в голове должны возникать мысли не только сексуального характера. Георгий уже собирался высказать свои соображения Катерине, но в последний момент передумал. Ведь в чужой монастырь со своим уставом не лезут, хотя устав этого женского монастыря мог бы вогнать в краску любого арнаутского распутника.
