Сорвав всю одежду и кинув ее на пол, влетела в душевую, встала под прохладную воду, сбрасывая напряжение и злость. Чертов Хохол – она вытащила его, а он считает себя вправе обвинять ее в том, каким способом сделала это! Как умела, так и сделала! Растерев себя жестким полотенцем, Марина вышла из душевой и пошла на балкон, забросила на перила ноги и закурила сигарету.
«Уже светает, надо бы поспать хоть чуть-чуть, а сна ни в одном глазу, текилы, что ли, засадить стаканчик?» Решив, что это блестящая идея, Коваль отправилась на кухню, где в барчике должна была стоять начатая бутылка «Хачиеды». Не включая света, зашарила по полке и вздрогнула от раздавшегося за спиной голоса, едва не уронив бутылку на пол:
– Не ищи, я убрал. Это не текила, а минералка.
– Шпионишь? – враждебно спросила Марина, поворачиваясь к нему.
Хохол сидел за барной стойкой в темной кухне, обхватив руками большую кружку с чифирем. Дотянувшись до стены, он включил свет и вздохнул, глядя на стоящую у открытого барчика Коваль:
– Я хорошо тебя знаю.
– Тогда почему ты позволил себе усомниться во мне?
– Я не усомнился, я спросил. Имею право знать, какой ценой далась моей женщине моя свобода.
– Даром.
Она развернулась и пошла к себе, но Хохол одним прыжком догнал и подхватил на руки, унося к себе:
– Прости меня, я урод и скотина, я ревнивая тварь, конченый дебил, прости, котенок!
– Отпусти меня, я хочу побыть одна.
– Нет, котенок, не отпущу, пока не простишь, пока…
– Я сказала – не хочу! – повысила она голос, но Хохлу всегда было плевать на то, чего она там не хочет…
До самого утра он убеждал ее, что был не прав, сомневаясь в ее верности. Коваль же, удивляясь сама себе, оставалась совершенно равнодушной к его пылким ласкам и поцелуям, вяло отвечая на них. Хохол почувствовал неладное, отстранился немного, убрал волосы с ее лица:
– Котенок, что-то не так? Тебе плохо со мной?
– Женя, не в тебе дело – мне с собой плохо…
– Хочешь, я унесу тебя в спальню?
– Нет… поцелуй меня. – Она притянула его к себе и прикоснулась губами к его губам. – Женька, не мучайся, я сказала тебе правду – Ромашин не тронул меня даже пальцем, я клянусь тебе Егоровой могилой.
– Я знаю, котенок, – укладывая Марину на себя, сказал Хохол. – Только за Малыша ты готова была отдать свое тело кому угодно, даже Строгачу, даже мне…
– Перестань, – попросила она. – Это было только однажды, и Егор не особо был мне за это благодарен.
– А за меня ты могла бы? – вдруг тихо спросил Женька, и Коваль так же тихо ответила:
