– Мариш, в конце концов, это ведь не трагедия – в следующем сезоне…
– Коля, да не будет уже никакого следующего сезона при таком раскладе! – перебила она. – Неужели ты не понимаешь, что и вот эти три калеки, что играют сейчас, разбегутся? Я не хочу отваливать бешеные деньги при отсутствии результата и поэтому урежу во втором круге премиальные, да что урежу – просто не буду их платить. Думаешь, останется много желающих играть в футбол бесплатно? Я тебе скажу – нет, потому что не любовь к игре заставляет их заниматься этим делом, а банальное желание добыть денег на умении попасть ногой по мячу. Это их способ заработка. Вот и прикинь. Нам с тобой теперь придется все руководство разогнать, тренера поменять, да и половину игроков на трансфер выставить, чтобы зацепиться за место во второй лиге, не до хорошего теперь. Давай, шевелись, думай, кого пригласить, ведь ты уже потерся в этих кругах, знаешь много разных людей, и потом, ведь и отец твой может чем-то помочь, ну, не знаю, почву там в Москве прозондировать. Позвони ему!
– А сама что? – удивился Колька.
Но не могла ведь она объяснить ему, что не желает видеть и слышать собственного брата потому, что он спал с ее подругой, с женщиной собственного сына!
– Я не хочу лезть к нему с очередной заморочкой, – вывернулась Марина. – И так он мне здорово помог, а теперь снова. Позвони, деточка, сам.
– Нашла деточку! – обиделся племянник, отгоняя огромного слепня. – Мне скоро двадцать шесть лет!
– Да, ты у меня жутко взрослый! – Коваль потрепала его по темным волосам, коротко и модно постриженным, погладила по гладко выбритой щеке, пахнувшей хорошим одеколоном. – Что ты хочешь в подарок?
– Чтобы ты простила меня за все, что я натворил, – мгновенно ответил он, перехватывая ее руку и поднося к губам. – Я понимаю, что, не будь я твоим родственником, мне бы уже башку оторвали при подобном стечении обстоятельств.
– Коля, не говори ерунды! – поморщилась она. – Ты слишком много смотришь телевизор и слишком много слушаешь сплетен обо мне – я не такая. Да, в моей жизни была пара-тройка моментов, за которые мне до сих пор стыдно, но выхода не было, да и время было другое, не я – так меня бы… Но сейчас-то все иначе, ты ведь второй год живешь рядом со мной и видишь, что я вовсе не кровожадное и беспощадное чудовище, укатывающее людей в бетон пачками. Да, есть отдельная категория граждан, которым чужда человеческая речь, и им приходится что-то втолковывать силовыми методами, но я давно не занимаюсь этим сама – у меня полно людей, способных сделать это вместо меня. И потом, три последних года я не вылезаю из больниц, мне просто не до разборок – здоровье уже не то.
