– Если бы она была ты, мы с тобой сейчас не беседовали бы дома в креслах, а кормили клопов на киче. Если вдруг заикнется, скажем, что это гарантия того, что она не появится здесь больше.
– Господи, когда ж это все кончится-то? – вздохнула она, сжав пальцами переносицу.
– Никогда, – пожал плечами Женька. – Это наша жизнь, котенок.
– На хрен такая жизнь…
– О, понесла! Прекрати это, Коваль, я серьезно тебе говорю. Ты молодая, вполне благополучная девка – грех жаловаться.
– Да, грех, – эхом откликнулась она.
К Нателле Марина поехала через неделю, настроившись на долгий и непростой разговор. Перед этим заехала в «Бэлль», сделала прическу и обновила маникюр. Хохол фыркнул:
– Не к мужику на свидание, чего выделываешься?
– Отвали. Это для себя лично.
Женька замолчал, понимая, как ей трудно сейчас, как она пытается собраться перед тем, что предстоит ей увидеть и услышать.
Нателла жила в самом центре, совсем недалеко от дома Беса, находившегося сейчас за границей. Пахан лечил потрепанные нервишки, диагноз ВИЧ-инфекции, к счастью, не подтвердился, но у Гришки началась депрессия, да и от наркоты ему нужно было отойти.
Стоя перед дверью квартиры, Марина сделала два глубоких вдоха, сжав руки в кулаки и потом резко их расслабив – это помогало сбросить напряжение. Коротко взглянув на стоящего рядом Хохла, тихо велела:
– Звони.
Он сжал ее руку и надавил на кнопку звонка.
– Да-да, иду! – раздался за дверью женский голос. – Сейчас!
Дверь распахнулась настежь, и в полутемном коридоре Коваль увидела Нателлу в домашнем платье.
– Не стоит открывать дверь, не спрашивая, – машинально посоветовала Марина, входя в квартиру.
Обалдевшая девица даже рот закрыть не могла, так и стояла на пороге, комкая в руках кухонное полотенце. Женька запер дверь и подтолкнул Нателлу в комнату:
– Только не ори, и ничего не случится. Ты одна?
– Что?.. А… да, я одна, только сын… – забормотала она, не сводя с Коваль испуганных голубых глаз.
Марина села в кресло, достала сигареты:
– Можно?
– Да, конечно, курите…
– Не стой в дверях, присаживайся, – пригласила Коваль так, словно это не она пришла в гости. – Я приехала поговорить с тобой.
– Нам не о чем говорить, Марина Викторовна, – взяв, наконец, себя в руки, сказала Нателла, сев во второе кресло.
– У меня несколько другое мнение. Хохол, диктофон.
Женька включил диктофон, и комнату заполнил голос Нисевича. Прослушав запись, Нателла съежилась в своем кресле и затравленно посмотрела на Марину:
