Он посмотрел на меня и добавил:
– Все, Майка! Давай чеши отсюда, у меня своих дел полно.
Я поднялась с кресла и сказала:
– Спасибо, дядя Антон. Век не забуду вашей доброты.
– Да ладно, – ответил он добродушно. – Какие между нами счеты!
– Я пошла, – сказала я и двинулась к выходу.
– Родителям привет! – крикнул Антон Григорьевич вслед. – Скажи, в субботу буду! Как договорились!
– Передам! – ответила я так же громко, выходя в приемную.
Закрыла дверь кабинета, попрощалась с секретаршей и покинула больницу.
Интересную информацию подкинул мне собеседник. Даже очень интересную.
Молодой здоровый мужчина, как и было сказано, внезапно умирает от сердечного приступа. Причем, до этого момента на сердце он не жаловался. Умирает он с гримасой такого ужаса на лице, словно увидел перед смертью голову Медузы.
Очень интересно.
Что я знаю о смерти от ужаса? Да ничего не знаю! Даже представить себе не могу, что может современного человека напугать до смерти!
Хотя...
Я порылась в памяти.
Что-то я читала про смерть от страха. Где? Не помню... Ах, да! В «Одиссее капитана Блада», одной из любимых книг моего детства! Там испанец-пират, привязанный к жерлу корабельной пушки, умирает от страха перед казнью. Казнь, конечно, жуткая, но это только книжка! Это авантюрный роман, придуманный от начала и до конца! В жизни так не бывает!
Хотя что я знаю о жизни? За двадцать пять лет моего существования я накопила довольно скудный житейский опыт. А попробуй накопи больше, когда предки контролируют каждый вдох своего единственного чада!
Ладно, не об этом речь.
Выходит, Терехин перед смертью страшно испугался. Либо это было совпадение: начался сердечный приступ, а потом что-то вызвало выражение ужаса на лице покойного...
Да, но мы снова возвращаемся к исходной точке! Почему у здорового молодого мужчины внезапно начался сердечный приступ?! С какой радости? Нет здесь никакого совпадения! Терехин страшно испугался, именно поэтому у него начался сердечный припадок! Только так, и никак иначе!
Я уселась в машину, испытывая неясный душевный трепет. Этот трепет сулил какую-то журналистскую сенсацию. Возможно, даже сенсацию, связанную с риском для жизни.
– Не боишься? – спросил внутренний голос.
– Не-а, – ответила я беспечно.
Чего мне бояться? Чем я рискую? Жизнью, которую тщательно контролируют мои предки? Да зачем мне такая жизнь!
Я фыркнула. По-моему, этот эпизод я прочитала в дневниках Марка Твена, который долго работал редактором в провинциальной американской газете. Как-то раз к нему в кабинет вошел человек мрачного вида, вынул из-за пазухи пистолет и приказал:
