– Валяй, зачеркивай сразу, единым махом, полмира, – говорит Шарль. – Дай только волю этим моралистам!
– Недорого же вы цените человеческую жизнь, – серьезно говорит Ариана.
– А как же ее ценить, если мы проводим ее в обарахлении и погоне за ощущениями. Листая «Playboy», я вспомнил один роман, который читал много лет назад. Там шла речь об одном крупном вельможе восемнадцатого века, вольнодумце, который живет исключительно в свое удовольствие и испытывает дикий страх перед смертью. Кто-то рассказал ему, что карпы благодаря каким-то микробам в кишечнике живут вечно. И этот вельможа начинает жрать карпов и доживает до двадцатого века. Но его держат взаперти в подземелье замка две старые девы, его праправнучки, потому что за это время… (Жиль выдержал паузу, чтобы усилить эффект)… он переродился в гориллу. Оказывается, в нашем организме существуют зачаточные клетки гориллы, которые развились бы, живи мы несколько веков. Возможно, с точки зрения биологии все это чушь, но аллегория поучительная.
– А ты ведь обожал Америку, американцев, – говорит Вероника. – Он мне все уши прожужжал рассказами о своих американских друзьях. Такие уж они удивительные, и утонченные, и деликатные…
– Они и в самом деле были удивительными и, полагаю, такими и остались. Но к делу это не относится. В Нью-Йорке можно отыскать десять праведников. И даже десять тысяч. И даже сто тысяч.
– И они могут предотвратить ядерную войну?
– Она не будет предотвращена, потому что нет бога, который отделил бы праведников от грешников.
– Бога уже давно нет на земле.
– Да, но прежде власти этого не признавали.
– Вот будет вселенский собор, и вы увидите.
– Дорогая, непременно попробуй эти блинчики, они залиты жженым ромом. Здесь их так готовят, что пальчики оближешь!
– Ну что я говорил! – воскликнул Жиль, смеясь. – Погоня за ощущениями! Жизнь – это румяный блинчик, пропитанный ромом, посыпанный сахаром и залитый вареньем.
– Не так это плохо, – говорит Шарль. – Как ты сказал: «обарахление и погоня за ощущениями»? Честное слово, не так уж плохо. А что ты предлагаешь взамен?
– Сам не знаю. Может быть, любовь… Да, да, вот именно (он снова смеется). Что за чушь я несу сего дня, да еще здесь, в этом кабаке! Нашел место.
– Хорошо еще, что ты это сам понимаешь, – говорит Вероника.
– А я так не считаю, – заявляет Шарль не без торжественности. – То, что он говорит, не лишено смысла.
– Спасибо, старик.
Они улыбаются друг другу сквозь клубы сигарного дыма – Шарль только что закурил.
