— А не проще было бы составить обычное расписание? — спросил Вэнион.
— Проще, конечно, но сэр Улаф предпочитает собственный метод. У него, правда, есть определенные недостатки. Как-то целую неделю стряпал только Келтэн.
Вэниона передернуло.
На ужин они ели копченую баранину, и по этому поводу Улафу досталось несколько неприязненных взглядов от его спутников. Флейта и Сефрения, однако, расхвалили его выбор. После ужина они устроились на своих импровизированных постелях и быстро заснули.
Полночь уже давно миновала, когда Телэн разбудил Спархока, прикрыв ладонью его рот, чтобы тот со сна не подал голоса.
— В лесу у дороги какие-то люди, — прошептал мальчик. — Они развели большой костер.
— Что они делают? — спросил Спархок.
— Просто торчат там и кого-то явно дожидаются — если не считать того, что пьют без удержу.
— Разбуди остальных, — велел Спархок и, откинув одеяло, потянулся к мечу.
Они прокрались в темноте к дороге и остановились на краю усеянной пнями просеки. Посредине просеки пылал огромный костер, а вокруг него расселись на земле около сотни людей — по большей части крестьяне, судя по одежде. Лица их раскраснелись от отблесков огня и от содержимого глиняных кувшинов, которые они передавали по кругу.
— Странное место для пьянки, — пробормотал Улаф. — Я бы не пошел в лес ради такого обыденного занятия.
— Это оно? — спросил Вэнион у Флейты, которая устроилась на руках у Сефрении, прикрытая темным плащом своей сестры.
— Что — «оно»?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Это и есть то, что мы должны были увидеть?
— Думаю, да, — ответила она. — Я буду знать наверняка, когда соберутся все.
— Что, придет кто-то еще?
— По крайней мере один. Те, что уже здесь, не имеют значения.
И они ждали, а толпа крестьян на просеке становилась все более буйной.
Затем на дальнем краю просеки у дороги появился одинокий всадник. Вновь прибывший был облачен в черный плащ и шляпу с широкими полями, низко надвинутую на лицо.
— Опять! — простонал Телэн. — Неужели ни у кого на этом континенте нет хоть капли воображения?
— Что это значит? — спросил Вэнион.
— Тот, кого в Астеле зовут Сабром, наряжается точно так же, мой лорд.
— Может быть, этот не похож на Сабра.
— Я бы не слишком на это надеялся.
Всадник, между тем, въехал в свет костра, спешился и сдвинул на затылок шляпу. Это был рослый жилистый человек с длинным рябым лицом и узкими глазами. Он взобрался на пенек и стоял, ожидая, покуда крестьяне соберутся вокруг него.
