Туман забурлил, сгустился, и сияющие фигуры поблекли и растаяли в нем. Порыв ветра, ледяного, как зима, и сухого, как пыль, пролетел по пустыне, и туман затрепетал, забился, крутясь и сплетаясь зыбкими вихрями. А затем исчез, и с ним исчезли сияющие.
— Не слушай их, Спархок! — звенящим голосом проговорила Сефрения. — Даже не думай над тем, что он сказал! Это обман!
— Мы не дети, Сефрения, — сказал Вэнион своей возлюбленной, — и не настолько доверчивы, чтобы принять на веру слова чужаков, — тем более дэльфов.
— Ты их не знаешь, Вэнион. Их речи — мед, что заманивает в ловушку несторожную муху. Спархок, ты должен был уничтожить их!
— Сефрения, — с тревогой проговорил Вэнион, — в последние сорок лет ты только и делала, что вцеплялась в мою правую руку, мешая мне поднять меч. Отчего это ты вдруг изменилась? Что сделало тебя такой кровожадной?
Она в упор, враждебно взглянула на него.
— Ты не поймешь.
— Это увертка, любовь моя, и ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять, что ты не права. Возможно, дэльфы и не были откровенны с нами до конца относительно своего предложения, но они не были и враждебны и ничем нам не угрожали.
— Э-э… лорд Вэнион, — деликатно вмешался Улаф. — Не думаю, чтобы хоть кто-то в мире, будучи в своем уме, стал угрожать Спархоку. Неразумно угрожать человеку, который держит в руке Беллиом, — и это, полагаю, понимают даже те, кто светится в темноте и превращает врагов в слизь одним прикосновением.
— Именно это я и имела в виду, Вэнион, — подхватила Сефрения. — Дэльфы побоялись напасть на нас из-за Беллиома. Это единственное, что может удержать их на расстоянии.
— Но они и так держались на расстоянии и не представляли для нас опасности. Почему ты хотела, чтобы Спархок убил их?
— Я их презираю! — прошипела она.
— Почему? Что плохого они тебе сделали?
— Они не имеют права на существование!
— Все имеют право на существование, даже осы и скорпионы. Ты сама столько лет втолковывала этот урок кровожадным пандионцам. Что же заставило тебя переменить свои взгляды? — Сефрения отвернулась от него. — Пожалуйста, не упрямься. С тобой что-то не так, а твои беды — это мои беды. Давай вытащим твою проблему на свет и взглянем на нее вместе.
— НЕТ! — И она, круто развернувшись, ушла.
— У этой истории нет реальной основы, — говорил Итайн, когда они ехали по бесконечной пустыне, протянувшейся под пасмурным небом.
— Такие истории обычно самые лучшие, — заметил Телэн.
Итайн коротко улыбнулся.
