– Спасибо, Жорж. Вполне достаточно.
– Кто это? – полюбопытствовал наш местный Штирлиц, сверля меня взглядом. – Ты его знаешь?
– Не могу сказать ни да, ни нет. Может, какой-нибудь старый кореш… фиг его знает. Мало ли мне приходилось встречаться и общаться с самыми разными людьми. Я действительно домашнего адреса не даю никому, а отсылаю всех в этот бар. Все как в кино – место встречи изменить нельзя.
– Разумно. Нужно взять твой метод на вооружение. – Жорж не поверил ни единому моему слову.
Я не стал продолжать беседу и потопал в свой угол.
Я соврал Жоржу. Нет, я не знал этого человека. Это точно. Память на лица у меня была не хуже, чем у бармена, но ни в одном ее закоулке серый хмырь не значился. Однако подобный тип людей мне был знаком. Притом конкретно знаком.
После окончания действительной службы, будучи старшим сержантом, я решил остаться в родном десанте еще на некоторое время. Отношения с командованием у меня были хорошие – как это ни странно, учитывая мой упрямый и строптивый характер – а потому особых проблем с оформлением на сверхсрочную я не имел.
Сложности начались, когда я подписал все необходимые бумаги. Мой ротный почему-то решил, что такого зубра, как старший сержант Сильверстов, ну никак нельзя держать на сидячей работе где-нибудь на вещевом складе или в старшинской каптерке. Чего я, кстати, очень хотел и рвался в синклит армейских сибаритов с прямо-таки неистовым желанием. Одно дело пахать с утра до вечера, а то и ночью, до седьмого пота на полигоне, как и положено десантуре, другое – не спеша обгладывать свиные ребрышки под стопарик в дружной, спетой и спитой компании "сундуков" и со смаком травить армейские байки.
В общем, как я ни брыкался, а меня все равно откомандировали в учебку спецназа. Злой, словно цепной пес, я рвал и метал, и поначалу отлынивал от занятий, используя любой повод. Почти все, чему учили в спецназе на первых порах, мне было известно, а потому, при всем своем нежелании постигать премудрости науки эффективного уничтожения себе подобных, я не ходил в отстающих и даже пользовался среди курсантов определенным авторитетом.
Гром грянул, когда закончились общие дисциплины и нас распределили по группам узкой специализации. Поскольку я был одним из лучших в рукопашных боях, меня зачислили в элиту спецназа – подразделение разведчиков-диверсантов. Однако у меня было и слабое место в подготовке – стрелял я отвратительно. Конечно, я не пас задних и для обычного десантника моя стрелковая подготовка оказалась вполне на уровне. Я щелкал привычные мишени-силуэты, как семечки. Но когда нас начали учить стрелять на звук и свет в полностью затемненном тире, я облажался по всем статьям.
