Уже ночью, согревшись, поднося свои малюсенькие ручки к ротику и жалобно попискивая, он попросил кушать.
«Ишь ты, маленький, а уже соображает! – подивилась бабушка и вдруг опечалилась: – Да что ж мне дать-то тебе, а?»
Зубок у малыша она не разглядела и, вздохнув, решила предложить ему сгущенного молочка. Тамара Васильевна вынула из холодильника уже початую банку и, обмакнув в нее указательный палец, сунула найденышу в рот. Он с удовольствием стал его облизывать.
Слопав полбанки, найденыш отстранил руку Тамары Васильевны. Но бабушка не отступала и скоро насильно влила ему стакан воды с сахаром, затем впихнула в рот карамельку, и только когда он заснул, успокоилась.
Тамара Васильевна запеленала найденыша, осторожно покачала, прогнусавила ему «Волчка…», забаюкала, а потом уже и сама повалилась на кровать.
Заснула быстро. Но сон был тревожный: приходила тетя Валя Лидовская с гурьбой других покойников. Устроили совет, голосовали, вели протокол, о чем-то просили, приказывали даже. Но о чем просили и что приказывали – утром уже позабылось. А зря. Она, Лидовская тетя Валя, какие-то дельные вещи говорила. И все причитала чего-то, пророчила, намекала, за какую вожжу дергать. Приснится же!
Бабку разбудил звонок в дверь. Резкий и неприятный. Так обычно звонила невестка Зина. Она приходила к свекрови после загулов пьяная вдребадан.
Но Тамара Васильевна никогда ее не прогоняла. Наоборот, предлагала полежать, проспаться. Что без толку в таком виде по поселку куролесить?
– Можно войти, Тамара Васильевна? – спросила та, пошатываясь, едва дверь отворилась.
– Заходи, дочка. Что-то ты сегодня спозаранку нагрузилась?
