– Милая леди, а где же салат из авокадо, суп с креветками и белым вином, устрицы, фуагра, черт возьми? – принялся ерничать шофер, разглядывая объявление о бизнес-ланче.
– Все, что есть, перед вами, – отрезала продавщица.
Взяв тарелку с наструганным салатом, Николай поднес ее к носу, понюхал и хотел уже поставить на место, как вдруг продавщица жестко приказала:
– Понюхал – бери!
– Что значит «понюхал – бери»? Я же просто понять: есть или не есть, – взорвался шофер.
– А если каждый своим сопливым носом сюда тыркаться будет? Что мне потом самой, что ли, его жрать? Может, ты туберкулезом болеешь или гепатитчик? Заразу ж принесешь. Одни убытки от вас, – выдала продавщица.
– Это ваши проблемы, тетя! – отрубил Николай. – Дайте мне бульон этот… что ли. И этот ваш курасан с чаем. Чай-то есть?
Недовольная продавщица налила дымящееся варево из кастрюли в пластмассовую плошку и, вынув из холодильника миску с синеватенькими яйцами, одно из них ложкой швырнула в бульон.
Николай, взяв с прилавка блюда и прибор, прежде чем пойти за стол, запел с нарочитым грузинским акцентом, с притворным вожделением поглядывая на хозяюшку бара:
Здравствуй, жирни баба,
Здравствуй, дорогой,
Ти мэне очень нравишься,
Бють моей жэной…
Продавщица, фыркнув, скрылась за горой снеди, вероятно, снова приземлившись на любимую кровать.
Николай оглядел зал, пытаясь понять, куда бы сесть… И тут увидел девушку – худющую блондинку лет двадцати. Та была в джинсовом потертом костюмчике, невысокая. Он молча пристроился напротив и принялся есть.
Девушка, разделавшись со своим бульоном, попыталась было ложкой разрубить яйцо пополам, но получилась неловкость – яйцо вдруг подпрыгнуло и, совершив какой-то странный кульбит, плюхнулось в тарелку Николаю.
С минуту они удивленно смотрели друг на друга. Потом Николай прервал эту паузу, сказав по-доброму: «А вы не стесняйтесь. Кушайте».
И своей ложкой переложил ей в тарелку перелетевшее к нему яйцо.
Девушка залилась краской.
Шофер рассмеялся и спросил:
– Путешествуешь? А?
– Да, – как-то печально ответила девушка. – Путешествовала. Теперь вот хочу домой вернуться. А… ты?
– Шофер я, водила. Вон там… видишь, фура, – кивнул он на окно. – Напарник мой Степик сейчас почивает. Николай.
Девушка задумалась, опустила глаза и сказала:
– Оля. Оля Лазарева.
– Приятно познакомиться. Пиво будешь, Лазарева?
Она кивнула и добавила:
– Я пиво пью с тринадцати лет. А сам что же?
– Мне нельзя. Я за баранкой. Я посмотрю, как ты пьешь, и мне от этого станет так хорошо! Подумаю о том, как приеду домой и вот тогда-то, после дороги, и выпью пивка… – Николай рассмеялся и, побарабанив пальцами по столу, прибавил душевно:
