Четверо мужчин средних лет появились в коридоре, чтобы взглянуть на вошедших, затем следом за гостями поднялись еще на один этаж.
Когда в конце концов путники встретились с бароном Лашоме в коридоре третьего этажа, он произвел на них впечатление кролика, которого вытащили из норы. Испуганные глаза шарили по сторонам. Торопливым жестом он пригласил вновь прибывших в свои апартаменты. Рыцари Лашоме вошли следом.
Приветствие было весьма странным. Несколько отрешенный от реальности, Лашоме принял леди Николетт за молодого монаха. Говоря быстро и не очень разборчиво, Лашоме сообщил де Фонтену, что за день до их появления прибыл гонец короля, предупредил о приезде гостей и передал Лашоме вызов в Париж.
– Не знавал большего удовольствия, – добавил он и торопливо подвел Лэра к пухлой женщине средних лет, сидящей у камина.
– Моя жена, леди Жанетт, – представил он ее, даже не сделав паузы после своего рассказа о приезде гонца.
В камине горел огонь, в комнате было тепло. Бронзовая лампа, наполненная маслом, висела на цепи посередине зала. Было ясно, что Лашоме страшно боится нападения на замок, но все же уделил некоторое внимание не только безопасности, но и комфорту своего жилища. Пол устилал ковер, стены были обиты гобеленом. В одном из углов комнаты под балдахином из шелка пряталась кровать. У противоположной стены высился комод, шкаф для одежды и даже полка с книгами.
Лашоме достал свечу из ящика комода, зажег ее от висячей лампы и повел гостей в ту часть зала, где стояли стол и стулья. Лэр усадил Николетт на один из стульев рядом с огромной скамьей для преклонения колен во время молитвы. Свечу установили в центре стола.
– Хвала Богу и всем святым, что меня вызывают из этого чистилища, – торжественно произнес Лашоме. В его глазах и глазах его супруги застыл страх, типичный для тех, кто постоянно опасается за свою жизнь.
Только после того, как Лашоме в деталях описал свой быт – быт владельца Гайяра, он неожиданно понял, что «монах» на самом деле никакой не монах, а та самая опозорившаяся Николетт Бургундская, невестка короля.
Лашоме склонил голову, чтобы получше рассмотреть пленницу.
– Ее нужно запереть, – сказал он с тревогой в голосе. – Я отвечаю за то, чтобы она не убежала до того, пока… пока… – неожиданно он запнулся, затем позвал жену. Та тут же подошла, позвякивая ключами, висевшими на поясе. Она быстро сняла с кольца требуемый ключ, положила его в трясущуюся ладонь мужа, который долго вертел его в тонких пальцах.
