— Спасибо! — и вытерла глаза, а платок сжала в кулаке.
Ренни опустилась на колени перед сестрой и, ласково сжав ее руки, спросила:
— Так что же ты нашла в сундуке? Мэри! Что там было?
Мэри с трудом перевела дыхание и прошептала:
— Монашеское платье! Мама повсюду таскала его с собой!
Ренни понурилась, не зная, кого ей больше жаль: сестру или мать.
— Неужели она надеялась, что ты передумаешь?
— Нет, все оказалось гораздо хуже.
— Хуже?
— Там было не мое платье.
— Не твое?.. — совсем опешила Ренни.
— Нет, не мое. По-моему, оно было сшито для мамы. — Мэри видела, что Ренни не верит своим ушам. Она и сама не сразу в это поверила, когда нашла платье. — Понимаешь, трудно сказать, как сложилась бы мамина жизнь, если бы она не приехала в Америку или не повстречалась с Джеем Маком. Поэтому я не беру на себя смелость судить, что именно она замыслила, когда взяла с собой монашеское одеяние, однако отлично помню, что почувствовала в тот момент я сама. — На щеке ее нервно забилась жилка. — Это было послание, предназначенное для меня. — Даже сейчас Мэри ничего не могла поделать с яростью, разгоревшейся в сердце. Она до боли стискивала зубы, понимая, что может наговорить лишнего.
Ренни понимала, почему сестра замолчала.
— Ты ведь знаешь, что она по-прежнему тебя любит… — тихонько произнесла она.
Душа Мэри рвалась на части. Девушка потупилась, чтобы не отвечать на пытливый, проницательный взгляд Ренни. Она не могла отделаться от назойливой мысли, что все это только чувства, только неопределенные чувства и догадки.
Гарри Бишоп поставил стул в коридоре, всего в футе от решетки камеры Райдера. Флоренс сухо поблагодарила его и села, отослав прочь повелительным взмахом трости. Пока дверь за часовым не закрылась, она не промолвила ни слова.
— Тебе что, нечего сказать? — осведомилась она, увидев, что Райдер при ее появлении отвернулся лицом к стене.
— Что вам здесь нужно? — неохотно обернувшись, буркнул он.
— Ну и ну… Вот так милая встреча, — Флоренс очень старалась, чтобы ее голос звучал обиженно, но — без толку. Прошло едва ли девять часов с тех пор, как Райдеру вынесли приговор. Стало быть, жить ему оставалось менее двух суток.
— Флоренс, я имел в виду лишь то, что вам не следовало сюда приходить. Если это дойдет до генерала Гарднера…
— Позволь мне самой разбираться с собственным сыном!
— Но ведь здесь замешан еще и Гарри Бишоп, — возразил Райдер. — И ему не приходится рассчитывать на генеральское снисхождение. — Райдеру было известно, что Флоренс не постеснялась прибегнуть к подкупу часового, чтобы получить возможность постоянно навещать пленника, и до поры до времени им это сходило с рук. Но все же оставалась опасность разоблачения, и Райдер то и дело протестовал против такой беспечности. Но его почти не слушали, однако он все равно возражал — поскольку понял, что именно этого от него и ждут. Судя по всему, Флоренс Гарднер развлекалась обстановкой тайного заговора, находя удовольствие в хождении по лезвию бритвы. — Да я и не ожидал увидеть вас сегодня, — добавил Райдер. — Вы исчезли до окончания суда.
