Мы тщательно осматривали диспетчерскую. Нельзя было оставлять ни единого свидетеля. Тут было тихо и пусто. Но дотошность, с которой мы обследовали каждый угол, оказалась нелишней. В запертой кабинке женского туалета мы обнаружили дрожащую женщину лет тридцати пяти.
Дверь кабинки Гойка выбил пинком, женщина завизжала, но тут же смолкла, сраженная зарядом парализатора. Гойка не был бы джипси, если бы не посчитал ее своей законной добычей. Он внимательнейшим образом оглядел и даже ощупал беднягу, затем обернулся ко мне и изобразил на лице гримасу, означавшую: «Ничего стоящего». Я сделал вид, что огорчен этим. Мы продолжили путь и вскоре выскочили на улицу.
Вдалеке уже слышался рокот гусениц транспортеров. На то, чтобы выгрузить сырец, хватит пяти-шести часов.
А вот и роскошный губернаторский флаер-антиграв (или, как их тут называют в просторечье, псевдолет). Он остановился перед нами, и из него, чуть пошатываясь, выбрался сам губернатор — дебелый рыжий мужчина, в старомодном вечернем костюме с бабочкой. Выглядел он довольно неважно: видно, не одну таблетку спорамина пришлось ему заглотать, чтобы нейтрализовать действие алкоголя. Хмель при этом проходит, но нагрузка на организм ужасающая.
— Все чисто? — спросил он меня, делая вид, что не замечает мою протянутую для рукопожатия ладонь.
— Чисто, — отозвался я, пряча руку в карман.
Мне глубоко плевать на его отношение ко мне. Я — джипси, и не мне добиваться расположения у этой рыжей государственной свиньи. — Вы сняли генный код инспектора?
— Да, — кивнул он. — Поспешите к кораблю.
Он хлопнул дверцей и помчался вперед. Скотина! Мог бы и подвезти!
Операция прошла как по маслу. Треугольники вернули свой сырец, мы заполучили судно. Новый корабль табора, корабль моего джуза, ведомый Гойкой, поднялся в небо первым. За ним взметнулись и остальные семнадцать звездолетов.
… На борту со мной все те, кто решил встать под мое покровительство, человек примерно около пятидесяти. Большинство из них бродили сейчас по кораблю, осматривали, ощупывали и даже обнюхивали элементы его интерьера. Им еще никогда не доводилось бывать на таком современном и таком комфортабельном звездолете. Но если жена Гойки, чернокудрая болтушка Фанни, непрерывно нахваливала наше новое жилище, то желчный старикан Хомук смотрел вокруг недоверчиво и сердито. «Не будет нам удачи на этом корыте, ой, не будет…» бубнил он, и было неясно, зачем же тогда он попросился в мой джуз. Разве что из прежнего его выгнали…
