— Крейсер ведь хоть и огромный, но не резиновый. Куда дели людей Рюрика, которые были там?
Такого материала — резина — на свете давным-давно не существовало. Но суть моего вопроса он все-таки понял:
— Думаю, их усадили в шлюпки и выбросили на орбиту. Лично я поступил бы именно так. Их подберут.
— А генерал? Я обещал ему политическую защиту.
— Бедняге не повезло, — пожал плечами дядюшка. — У нас есть дела поважнее, чем думать о судьбе генерала-перебежчика. К тому же я точно помню, что ничего конкретного вы ему не обещали. Да и черт с ним! Бессмертие иногда может стоить жизни.
Я не стал спорить с ним, тем более что не совсем понял его последний философский пассаж, а продолжил расспросы:
— А те несколько джипси, которые были сейчас с нами на Петушках?
— Их уже везут к «призракам» на таких же армейских псевдолетах, что и этот.
— Мы успеваем?
— Должны успеть, — пожал плечами дядюшка. — Если, конечно, Рюрик не прикажет обстреливать планету.
— А это возможно?
— Надеюсь, что нет. Надеюсь, он пока что недооценивает нас.
Еще через несколько минут мы уже были на борту «призрака» (несколько «пчеловодов» и мы с дядюшкой подняли Ромку, Лялю и Аджуяр к входной диафрагме). Чудовищная перегрузка вдавила нас в пол шлюза.
— Оставайтесь здесь, — прохрипел я Ляле в ухо и буквально пополз в сторону рубки, чувствуя во рту соленый вкус крови.
В кресле пилота сидел Филипп. Кресло второго пилота пустовало, и я сумел забраться в него. Филипп глянул в мою сторону, и я с удивлением заметил в его глазах слезы.
— Слава Всевышнему, вы здесь, — перекрестился он. — Я молился за вас… Только посмотрите вниз…
Я глянул на обзорный экран и увидел гигантское зарево.
— Он все-таки бомбит планету! Подонок! Миллионы ни в чем не повинных…
— Нет, — перебил меня Филипп. — Рюрик взорвал лишь промышленную зону. Людей там практически нет. Видимо, узнав, что мы базируемся на Петушках, Рюрик сопоставил это с нашей технической оснащенностью и решил, что мы контролируем его стратегические объекты. И базируемся там же. И он уничтожил эти объекты. Жертвы среди мирного населения, конечно, есть, но, надеюсь, они невелики.
Перегрузка стала спадать, и я, чувствуя физическое, но отнюдь не моральное облегчение, откинулся на спинку кресла. Все, чего бы я ни коснулся в этом мире, рушится, уничтожается, превращается в пепел…
Блиц Я не перестаю думать, Филипп, действительно ли нужны все эти жертвы? — обернулся я к «пчеловоду». — А если мы не остановимся, их будет все больше и больше. Может быть, лучше было сохранить все как есть? Вы ведь неплохо жили, пока не вытащили меня из прошлого. Что касается меня, то ведь я-то совсем не жажду власти. Еще не поздно отказаться от всей этой затеи. Как раз сейчас я наиболее близок к тому, что называется счастьем. Моя семья со мной, и все, чего я хочу по-настоящему, — это как можно надежнее спрятать их.
