Рюрик не был склонен ни к полемике, ни к оскорблениям, спокойствием подчеркивая свою силу.
— Меня устраивает твое предложение, — отозвался он.
Еще бы. Такая отсрочка! Ведь оборотень уверен, что, заполучив меня, он затем без труда найдет Лялю и Ромку и возьмет их голыми руками… Или ему просто нравится эта игра в поддавки?..
— Как ты это представляешь себе технически, щенок? — продолжал Рюрик.
— Твои люди на корабле слышат меня? — спросил я, делая вид, что взял себя в руки, но слегка обессилел от давешней вспышки и сознания безнадежности ситуации.
— Да, слышат, — отозвался Рюрик.
— Я хочу убедиться в этом.
— Генерал, включитесь.
«Генерал», — отметил я про себя. — Разумеется, бессмертный, а значит, трусливый.
Стереоэкран разделился пополам, и во второй половине возникло туповатое и бледное от напряжения лицо пожилого астролетчика, облаченного в форму с золочеными лампасами.
— Генерал, — обратился к нему Рюрик, — если на экране появится старуха, уничтожьте их корабли.
Тот кивнул. Рюрик продолжал:
— Вы слышали, о чем мы беседовали с этим милым юношей?
— Да, я все слышал, — заверил тот и, надувшись от собственной важности, обратился ко мне. — Каким образом мы произведем обмен?
— Минутку, — приостановил я его и, включив громкоговорящую связь, объявил: — Аджуяр! Это я — Роман. Не вздумай появиться в рубке! Ни при каких условиях! Кто-нибудь из экипажа, последите за ней. Если она войдет в рубку, нам всем конец! — Я отключил переговорник и взглянул на генерала: — Что вы спросили?
— Каким образом мы произведем обмен? — повторил он.
— Значит, так. Прежде всего уясните себе, что ваше судно находится под прицелом трех моих кораблей, — и это было истинной правдой. — Пилоты слышат нас. Мой корабль приблизится к вам, мы произведем стыковку, я перейду к вам, а ваши пленные пересядут сюда, на мое место.
Внезапно в наш разговор вклинился взволнованный голос дядюшки Сэма (говорят, «взволнованный» на иврите означает «мудак»):
— Что вы творите! Не порите горячку! Это предательство!
— Филипп! — рявкнул я. — Отключите этого кретина!
Рюрик вновь ощерился в улыбке:
— А вот и мой беглый советник… Травоядные сбиваются в стада…
Филипп тем временем сделал короткое движение и сообщил:
— Он больше не помешает.
А ведь дядюшка — его непосредственный начальник. И к тому же Филипп-то, наверное, тоже думает, что я не блефую, а и впрямь решил пожертвовать собой. В таком случае его преданность мне безгранична…
Вся эта катавасия дала возможность рюриковскому генералу обдумать сказанное мной, и он, натянуто улыбнувшись, заявил:
