— Ну зачем вам это, государь?! Честное слово, вам не стоит настаивать на этой идее. Риск ничем не оправдан… Городишко — абсолютно никчемный. По всей планете разбросаны промышленные поселки, а этот, самый крупный, гордо именуется «городом». Но на самом деле это только поселок. Такой же промышленный поселок…
Я уже видел современные «поселки». В моих масштабах это достаточно крупные населенные пункты. Кстати, или от того, что родился я все-таки в Советском Союзе и «новости с полей и предприятий» мне отнюдь не чужды, или от того, что в детстве одной из моих любимых книжек был носовский «Незнайка» с его социальной направленностью, но я был вовсе не прочь побывать и на каком-нибудь «промышленном объекте», посмотреть, как тут что производится. Хотелось также понять, в чем смысл загадочных лирянских технологий. Хотя главным было все-таки и не то, и не это, а просто тяга к смене обстановки в сочетании с желанием во что бы то ни стало настоять на своем. Я царь или кто?
— Тут используются лирянские технологии? — спросил я.
— Да, — неохотно отозвался дядюшка. — Они используются везде…
— Полет за вами на Зеленую Лужайку был для меня настоящим праздником, перебил я дядюшку, разливая водку, в том числе и Аджуяр, в мигом принесенную розовощеким коротышкой барменом рюмку. — Я ужасно устал постоянно находиться в закрытом помещении. Но вам не понять этого.
— Мне?! Не понять?! — вскричал дядюшка горестно. — Мне-то как раз еще как понять! Знаете ли вы, каково мне сейчас? Можно обрезать уши, можно подточить зубы, но душу, душу не обрежешь и не подпилишь! Признаюсь вам: там, на Зеленой Лужайке, я узнал, что такое истинное счастье. И я хочу обратно в лес, туда, где простор и нега. Где журчит ручеек и бабочки перелетают от цветка к цветку, неся им желанный нектар…
«Это пчелки носят нектар, — подумал я, — и не от цветка к цветку, а в свои ульи. А бабочки переносят пыльцу…» Но я промолчал, а дядюшка продолжил:
— Я хочу прыгать по свежей травке, нагуливать жирок и грезить о встрече с такой же, как я, вольной зайчихой…
Я увидел, что по щекам дядюшки Сэма текут слезы. Заметив мой взгляд, он утер их, нахмурился и вдруг ударил кулаком по столу:
— Но нет! Этому не бывать! Я должен быть твердым! Долг — превыше всего! Я не позволю вам рисковать делом всей моей жизни! — пьяно погрозил он мне пальцем. — Я не пущу вас на эту вашу прогулку. Терпите государь, терпите. Это ваш долг перед отечеством! Я терплю и вам велю! Да и зачем вам это? Поверьте, ничего интересного в здешних местах нет. Грязно, шумно, некрасиво, то ли дело…
