Томас остановился в раздумье: то ли пойти за ним и постараться выудить еще что-нибудь, то ли остаться. «Вряд ли маскарад подходящее место для ведения деловых бесед, – решил он, – пожалуй, лучше выждать».
Занятый этими мыслями, он выбрал одну из темных тропинок.
– Какая неудача, мосье пират, – негромко произнес у него за спиной женский голос с французским акцентом.
Прежде чем Томас успел повернуться, он почувствовал, как ему в спину уперлось дуло пистолета. Слишком знакомо это ощущение, чтобы ошибиться. – Ну-ну, разве вам нечего сказать? – спросила женщина. Томас несколько расслабил мышцы.
– Нечего пока.
– Неужели? Значит, вы предвидите, что в скором времени красноречие вернется к вам? – Ствол пистолета крепче прижался к его спине.
– Не знаю, могу ли я обещать особое красноречие, миледи, но несколько слов все равно скажу.
Женщина рассмеялась, и Томас неожиданно для себя улыбнулся.
Просто какое-то сумасшествие! Она не только угрожала ему, но и заставила улыбнуться в такой ситуации. А ведь они всего в нескольких ярдах от остальных. Неужели она рассчитывает, что может угрожать ему здесь совершенно безнаказанно для себя? Но разве можно выбрать вору более удачное место, чем ночь и маскарад?
– Можно мне повернуться? – произнес Томас, поднимая руки.
– Конечно, – прошептала она. Он медленно повернулся и увидел перед собой рукоятку веера из слоновой кости. Ее-то он и принял за дуло пистолета. Он поднял взгляд, и его поразили необыкновенно синие глаза. Хотя было довольно темно, Томаса будто ослепил их яркий блеск. Верхняя часть лица женщины была прикрыта серебристой маской. Она оставляла открытыми пухлые влажные капризно изогнутые губы, четкий подбородок и длинную грациозную шею, которую ему внезапно захотелось сдавить своими руками.
– Надеюсь, тебе здесь нравится, Фиа? – Он узнал бы ее в любом наряде в любом месте.
– Не Фиа! Но нравится, – кокетливо призналась она, игриво раскрывая веер и прикрывая им нижнюю часть лица.
Элегантное перо, закрепленное в ее прическе, спускалось вниз, нежно лаская грудь и привлекая внимание к молочно-белой коже и глубокому декольте платья. На ней был серебристо-черный костюм. Совершенно черный и удивительно легкий материал, отражая дрожащий свет фонарей, становился серебристым, рождая удивительную игру света и тени.
Томас внимательно посмотрел на нее и впервые заметил, что она спрятала черные локоны под замысловатым серебристым париком, украшенным черными розами.
