— Я ничего особенного не сделала. — Она заколебалась. — Ана, между прочим, никогда не упоминала о вашем титуле. Чтобы избежать очередных досадных оплошностей с моей стороны, может быть, вы мне подскажете, как к вам обращаться?
Лучезарная улыбка внезапно осветила загорелое его лицо, и вся церемонность мгновенно исчезла.
— По имени, рог favor. Титулы уже никто не использует — лишь иногда, в документах. Ана просто забавлялась. — Он осуждающе покачал головой, глядя на сестру, которая лишь пожала плечами, явно довольная тем, что он наконец пришел в себя.
— Я забавлялась! А как ты себя вел, Эдуардо? — резко выговорила ему Ана. — Завидев Кэтрин, буквально впал в прострацию! Рог quе[11] ? Я ведь тебе не раз говорила, что она очень красива!
— И несмотря на это, — бархатным голосом ответил он, прислонясь к камину, — я не был готов увидеть такую красоту.
— Bobagem, Эдуардо! По-моему, тут что-то еще!
Эдуардо провел рукой по волосам, которые теперь, отмытые от пыли, оказались такого же каштанового, как и у Аны, цвета.
— Ничего особенного, честно. — Он бросил на сестру успокаивающий взгляд. — Просто по странному совпадению мисс Уорд очень сильно напоминает одну даму, с которой я когда-то был знаком.
— Quern[12] ? — допытывалась Ана. Его лицо омрачилось.
— Это было еще до твоего рождения, querida. Ана в нетерпении замотала головой.
— Nossa Senhora[13] , Эдуардо, не говори загадками!
Кэтрин решила, что настал подходящий момент, чтобы исчезнуть.
— Вы меня извините, если я ненадолго удалюсь? Я хотела бы разложить вещи и принять душ перед обедом.
— Чувствуйте себе как дома, мисс Уорд, — любезно сказал Эдуардо. — Здесь все и вся в вашем распоряжении, не стесняйте себя ни в чем. Позже, когда вы снова спуститесь, может быть, отведаете нашего знаменитого портвейна — в качестве аперитива перед ужином?
— Благодарю, с удовольствием. — Она сдержанно улыбнулась ему и быстро обняла Ану. — Увидимся позднее.
— Не спеши, querida, — ответила Ана. — Мы можем подождать с ужином. Тебя проводить?
Кэтрин заверила ее, что прекрасно найдет дорогу сама, и оставила брата и сестру вдвоем, уверенная, что Эдуардо Барросо все еще не оправился от шока, несмотря на непринужденную улыбку, которой он ее одарил, придерживая перед нею дверь. Как-то неприятно было сознавать, что у нее есть двойник. Взбираясь по истертой, сумрачной лестнице в свою комнату, Кэтрин была благодарна освещавшим ее путь электрическим лампочкам в старинных канделябрах — в них раньше, по-видимому, вставляли факелы.
