– Нитка, обязательно есть нитка. – Скептик оглянулся и снова попросил кофе.
– Вы же не сможете спать! – ужаснулась Лена.
– Для того и стараюсь.
Две хохотливые девицы были заняты сплетнями – кто с кем живет, кто к кому ушел – и на чем свет ругали какую-то Марину, что она стерва, но – красивая стерва.
Иногда выпивали, но без тостов, кто когда хочет. Было непринужденно и скучно. Играл магнитофон, который никто не слушал.
Какой-то физик не то математик ругал Италию и все время плевал.
– Рестораны, – говорил он, – тьфу! Магазины, – говорил он, – тьфу!
Ему никто не верил.
Виктор Евгеньевич встал и откланялся, потом все собрались разом и ушли. Лена оглядела поле битвы и не стала ничего убирать: устала. Погас свет.
Утром она ходила в халатике – мыла посуду, выбрасывала окурки, – и теперь можно было рассмотреть симпатичную однокомнатную квартиру с высокими потолками, и что она со вкусом отделана и обставлена, и много книг, и фотография смеющейся белобрысой девчурки, и что нет мужских вещей, а значит, нет и мужчины в доме. Лена быстро привела все в порядок и позвонила кому-то.
– Здравствуй, – сказала она. – Это я!.. Вчера никак не могла… Много всякого народа… Он тоже был… Сегодня в редакции решим… Конечно… Там, где обычно… Пожалуйста, не груби… Я – как обычно… Ну что мы будем – по телефону! Увидимся – и ты все-все выскажешь… Я тебя тоже. Все?… Ага.
Она оделась и, даже не поглядев в зеркало, ушла.
Ленинградский проспект. Днем. Много народу, машин, и цветы у метро.
Лена подошла к высокому человеку с нервным лицом, и человек сказал вместо приветствия:
– Опять опаздываешь. Раньше этого не случалось.
– Раньше ты бы сказал мне «здравствуй» и вытянул из-за спины цветы, – ответила Лена.
– Здравствуй. – Николай (так его звали) вытянул из-за спины цветы: – Это тебе.
– Как мило, – сказала она. – Мило, но поздно. Настроение ты мне уже испортил.
– Ты мне его испортила месяц назад, и с тех пор доводишь дело до конца. Ладно, идем. – Он взял ее за плечо, высокий и злой, и повел вдоль тротуара.
Им почему-то уступали дорогу.
– Поговорим мы когда-нибудь нормально, без подтекста? – спросил он.
– И без злобы, – сказала она. – Конечно, поговорим. Что тебя интересует?
– Все! Когда ты выйдешь за меня замуж? Что с тобой происходит этот месяц? Почему ты никогда не приглашаешь меня к себе, даже когда у тебя друзья? И еще двадцать два вопроса – список забыл дома, но пока хватит трех.
Она ответила очень серьезно:
– Но на это не хватит твоего обеденного перерыва, и потом, я должна подумать. Может быть, потом?
