А он тяжело дышал и что-то сбивчиво шептал, а потом вдруг взял Лейни за подбородок, притянул к себе и впился в ее губы.
– Лейни, пожалуйста, Лейни, – бормотал он в краткие промежутки между поцелуями.
Она взяла его ладонь и положила себе на грудь, туда, где отчаянно билось сердце. Пальцы Колли сжали маленькую пуговку, не решаясь действовать дальше.
– Не спеши, Колли. Ведь ты обещал.
Она перехватила руку, которая едва не разорвала ее блузку.
– Помедленнее. Я постараюсь.
Колли едва мог говорить. Его руки гладили ее по лицу, зарывались в волосы, но потом снова и снова возвращались к груди, словно притягиваемые магнитом.
Страх Лейни куда-то пропал. Ей стало тепло, но огонь в камине был ни при чем. Она не испытала стыда, когда блузка соскользнула с ее плеч. Их губы слились в поцелуе, и Лейни ощутила, как его язык проникает ей в рот.
Наступила несказанно долгая и невыразимо прекрасная минута. Его руки, губы, язык изучали ее, а тела их слились.
А потом все разрушилось.
Разрушилось навсегда.
Дверь хижины со скрипом открылась, и Лейни услышала чье-то тяжелое дыхание. Оно было громче дождя, громче стука ее сердца.
– Кто здесь… Элейна! Боже, нет!
Джон Торн, ошеломленный, застыл в дверном проеме. У Лейни перехватило дыхание. Колли отпрянул от нее, а она по-детски неловко попыталась спрятаться за его спиной.
– Ты?! В этой хибаре? Моя…
– Папа, пожалуйста…
Колли напрягся: в глазах Торна он прочел свой смертный приговор.
– Мы только…
– Я убью тебя!
Торн поднял руку. В ней сверкнули вилы, которыми он работал на табачной плантации.
Лейни закричала, перекрывая раскат грома:
– Нет, папа! Не надо!
Лицо Джона Торна перекосилось, и он ринулся на них. Колли, как хищник, прыгнул ему навстречу, стараясь перехватить его руку. Вилы задели его плечо, и он свалился на кровать с тяжелым стоном. Белые простыни окрасились кровью. Колли, морщась от боли, зажимал рану рукой.
– Колли! Колли!
Если он и услышал ее, то не ответил. Он попытался встать, но не удержал равновесия и рухнул на пол.
– Нет!
Лейни склонилась над Колли, но ее отец отшвырнул его ногой в сторону.
– Прочь! Я убью его за то, что он сделал с тобой.
Колли опять застонал, и тогда Лейни выкрикнула:
– Он ничего плохого не сделал! Я люблю его и хочу быть с ним!
Джон Торн медленно повернул голову.
– Ты… Ты…
Он не находил слов. Сильная пощечина обожгла ее щеку.
Вероятно, этот удар предназначался Колли – столько сокрушительной силы вложил в него Торн. Лейни отлетела к стене. Раздался чей-то пронзительный крик – возможно, кричала сама Лейни, она не знала наверняка. Последнее, что она увидела, был Колли, который поднялся с пола, опираясь на край кровати, и кинулся на ее отца.
