Дождь, едва накрапывавший в воскресенье вечером, к утру заметно усилился, и конца ему не предвиделось. А когда стали сгущаться сумерки, Вдовья бухта разлилась до самой «Магнолии». Деревья во дворе гостиницы раскачивались при порывах ветра.
Во вторник Лейни проснулась до восхода солнца и заметила под дверью спальни полоску света. Тогда она тихо встала, оделась и прошла в кухню, приволакивая перевязанную ногу.
В ярко освещенной кухне было тепло и уютно. К своему удивлению, Лейни обнаружила там не только маму, но и тетю Оливию, и Сюзан.
– Что случилось? – встревоженно спросила она.
– Совершенно ничего, – ответила ей мама. – Ветер так громко воет, что всех нас разбудил.
– Ох, какая же я глупая! – Тетя Оливия вдруг хихикнула. – Я этого ветра так испугалась, что и сама вскочила, и весь дом перебудила. Знаете, у меня предчувствие. Вот-вот что-то должно произойти. Я почему-то подумала про ураган. Вы помните?
– Нет, – отозвалась Лейни.
– Я приготовлю тебе кофе, – предложила мама.
– Как, вы не помните ураган? – в изумлении воскликнула тетя Оливия. – Прошло всего несколько лет! Я-то отлично помню. Лето было ужасно жаркое. Еще сын Досона Андерсона попал тогда в июле под свой собственный трактор. Бедная жена Досона, она так убивалась на кладбище, что у меня сердце разрывалось. А как тогда солнце палило! Я все время обмахивалась перчатками во время похорон. Сюзан, когда это было?
– Очень давно, мисс Ливи, – осторожно ответила Сюзан. – По-моему, в пятьдесят четвертом году.
– Ну неужели вы не помните, небо было такое желтое, как будто… Ой!
