– Входи, если не боишься, что я опять тебя поцелую и все разрушу.
– Нет, – бросила она, не обращая внимания на его недружелюбный тон.
Он не шелохнулся, и она проскользнула мимо него в сухое и теплое помещение. Его взгляд последовал за ней.
Лейни поспешно прошла в глубь конюшни, в полумрак, надеясь не показать, как нервирует ее его тяжелое молчание.
А потом он повернулся к ней, вынул руки из карманов и опять облокотился о косяк. В голове его еще звучало ее резкое восклицание после того поцелуя. И он помнил, как набросился на него ее отец.
– Ну, что?
Будь он проклят, если станет с ней церемониться. А с другой стороны, ведь они встречаются, вероятно, в последний раз. Гордость и любовь боролись в его душе.
Она осмотрелась.
– А у вас на ферме…
К черту учтивость. Он не дал ей договорить:
– Почему ты тогда сказала, что я все испортил?
Вопрос прозвучал как пощечина. У нее перехватило дыхание, но она нашла в себе силы смущенно улыбнуться.
– Колли, я же пришла.
– И что с того? Джон Торн уезжает из Спрингса и забирает тебя с собой. Мне уже некогда учиться галантному обращению.
У Лейни тоже не было времени. Жестокий выбор: вести вежливую, ни к чему не обязывающую и никому не нужную беседу или наплевать на правила приличия и сказать друг другу правду. Лейни правильно поняла смысл его вопроса. Перед Колли не стоит притворяться.
Но он сам дал ответ:
– Я все испортил, потому что начал сразу и слишком далеко зашел.
– Так далеко, что я не успела тебе ответить, – выговорила она, старательно отводя глаза.
Колли насупился, осмысливая услышанное. В эту секунду он опять превратился в прежнего Колли, и Лейни вдруг успокоилась и прислонилась к стене напротив него, приняв точно такую же позу.
– Колли, ты не должен был так целовать меня…
– Если я поступил неправильно, то только потому, что потерял голову, – хриплым голосом отозвался Колли.
Щеки Лейни пылали. Она старалась не смотреть на Колли.
– Нет, Колли. Так нельзя. Это должно быть медленно и нежно.
– Лейни, я не мог медлить. Черт возьми, я ждал тебя всю жизнь. Я обещал твоей маме, что подожду, и держал слово, понимаешь?
– Маме?!
Он словно бы не заметил ее изумления.
– Ты знала или нет, что когда-нибудь я приду за тобой? Ты давным-давно моя. Не знаю, как можно сказать по-другому.
Ее небесные глаза горели тем же огнем, что в тот день, когда он вытащил ее из воды.
– Если я твоя, то лишь потому, что я сама этого хочу. Колли, я не неодушевленный предмет, которым ты можешь пользоваться по своему желанию.
