– Сегодня я не расположена об этом говорить, – отрезала Лейни. – Если ты заметил, у Колли появилась женщина. Я ему больше не интересна.
Уэй невесело усмехнулся.
– Что ж, повторяй свою чушь. Может, когда-нибудь сама в нее поверишь. Только я все понимаю. И ты тоже. Никто не звал его сюда, и все-таки он здесь. Пришел за свистком? Пусть так, но я же видел, какими глазами он смотрел на тебя. Долго смотрел. И его подруга это видела. Ему нужна ты. И так будет всегда. Береги себя.
Поколебавшись, Уэй наклонился к ней и поцеловал в лоб. Пожалуй, второй или третий раз в жизни.
Проводив его взглядом, Лейни вернулась в кухню. Дана как раз загружала посудомоечную машину.
– Дана, я все сделаю сама. Иди домой.
– Но надо еще протереть столы!
– Я сама.
– Ну… как хочешь. Вообще-то я чувствую себя крысой. Не хочется тебя со всем этим бросать. Знаешь, хорошо хоть твоя мама задержалась в церкви, и ей не пришлось все это видеть. – Дана сдернула с себя фартук и бросила на стул. – Все равно. Спасибо, Лейни. Пойду-ка я в самом деле домой и сделаю маникюр. – Она вытянула руку и уставилась на коротко подстриженные ногти. – Из-за этой бабы, что приехала с Колли, я почувствовала себя двоечницей в кабинете у директора. И мне это не понравилось. И сама она мне не нравится.
– Мне она тоже не понравилась, – пробормотала Лейни, обращаясь скорее к самой себе.
Оставшись в одиночестве, она собрала со столов грязную посуду, отнесла ее на кухню и расправила скатерти.
И все это время она размышляла. Тщетно повторяя про себя, что думать не стоит.
Его рука, тронувшая воротник, – темная и проворная, такая же, как он сам. Когда-то эта рука прикасалась к ней, и она еще не забыла те времена.
Тогда, конечно, на нем не было шикарного костюма. Тогда его руки бывали обнажены, они грели ее, когда он с неистовой силой прижимал ее к себе. Губы его не были тогда поджаты, как полчаса назад; они были жадными и настойчивыми…
Она-то считала, что избавилась от этих воспоминаний навсегда. И вот они вернулись.
Когда, скажите на милость, испытывала Лейни Торн такую же жгучую ревность, как в тот момент, когда к Колли прикоснулась эта холеная женщина? Зачем он вернулся? Зачем пришел в «Магнолию»?
«Разве я сумею видеть его… – боже, как трудно произнести даже про себя это слово! – женатым на другой женщине?
Надо бежать отсюда, иначе мне конец. У меня остановилось сердце, когда я увидела у него серебряный свисток».
Они встретились в один ослепительно яркий день.
