Миры и столкновенья Осипа Мандельштама | страница 71
Синий цвет этого семафора акмеизма зажжен Гумилевым:
<…>
<…>
На железнодорожном вокзале Павловска, где некогда прошло детство, — «на тризне милой тени / В последний раз нам музыка звучит!». В «Египетской марке» музыка уже не звучит, а тени поэтов сменяются китайским театром теней: «Открытые вагонетки железной дороги… <… > Уже весь воздух казался огромным вокзалом для жирных нетерпеливых роз. А черные блестящие муравьи, как плотоядные актеры китайского театра в старинной пьесе с палачом…» (II, 479). Сразу после этого действие переносится на Дворцовую площадь. Сохраняя семиотический смысл, глухонемота в «Египетской марке» превращается в политический символ. Глухонемые заняты игрой в переснимание нитей, заплетенных диагоналями. Одна из фигур нитей образует пятиконечную звезду.
Шестигранный монархический фонарь Дворцовой площади превратился в пятиконечную звезду.
ОРФОЭПИЯ СМЕРТИ
Кто ты, призрак, гость прекрасный?
В. Жуковский. «Таинственный посетитель»
А прежде ты был мне добрым братом, мой страшный, мой страстной, мой страстный двойник.
Вот раздвинулись бесшумно стены, мы летим над Васильевским Островом,
Вот мелькнуло Адмиралтейство, Россия, потом, покачиваясь, поплыла ржавая земля.
Ты распластан и пригвожден крылами острыми к носу воздушного корабля.
Лечу зигзагами по небесному черному бездорожью…
Анна Радлова. «Ангел песнопенья»
Напечатанное в 1913 году, короткое стихотворение Хлебникова «Опыт жеманного», — опыт глубоко продуманного и серьезного отношения к слову. Приведем его полностью: