– Да.
Ответ прозвучал, очевидно, чересчур лаконично, но Кэтрин была настолько выбита из колеи собственным неосмотрительным поведением, что просто не смогла ничего добавить. После гибели Роберта она научилась спокойно говорить и о несчастном случае, и о своем вдовстве, но никогда прежде не позволяла себе делиться с кем бы то ни было драгоценными подробностями их короткой супружеской жизни. И сейчас она внезапно рассердилась на Джошуа Ханта: он проник за защитные барьеры, которые она так старательно возводила вокруг своих воспоминаний.
– А вот и наш заказ, – произнес он, явно не замечая ее напряжения. – Как раз вовремя. А то я уже прикончил всю пачку хлебцев.
Кэтрин тем временем пыталась справиться с беспричинным гневом. В конце концов, Хант вовсе не побуждал ее к откровенности! И что это на нее нашло?! Нужно срочно направить разговор в нужное русло.
– Я с удовольствием поработала на этой неделе в вашей фирме, – начала она. – Насколько я поняла, ваш отец основал ее тридцать лет назад, когда только что закончил колледж. А теперь вам принадлежат семь радиостанций и три станции кабельного телевидения?
– Да, за последние десять лет мы существенно расширились. На мой взгляд, это просто необходимо для того, чтобы выжить. Не думаю, что в средствах массовой информации найдется место для большого количества мелких станций. Вот и стараюсь, чтобы наша компания получала побольше прибыли и пробилась в ряды крупных китов. Я уверен, что в ближайшие пять лет кабельное телевидение начнет приносить головокружительные доходы.
– А вы давно стали президентом, Джошуа? Что, ваш отец совсем удалился от дел?
Пауза несколько затянулась. Хант некоторое время молча жевал свой гамбургер.
– Нет. Отец до сих пор председательствует в комитете и очень активно участвует в делах. Он ведь женился молодым, и я появился на свет, когда ему было двадцать три года. Так что, сейчас ему пятьдесят с небольшим.
– А ваша мать?
– Умерла, когда я был подростком.
– Простите.
– Мне тогда было очень плохо, однако, как вы сказали, время лечит.
Что-то в его голосе заставило ее поднять глаза от тарелки со шпинатом, но она тут же решила, что сарказм ей, вероятно, просто послышался. Его глаза смотрели на нее с неподдельной искренностью, а в улыбке не замечалось ничего, кроме мягкости и дружелюбия.
– В прошлом году отец снова женился, – сообщил он. – Кстати, моя мачеха – очаровательная женщина.
И вновь ей показалось, что в его словах прозвучал какой-то подтекст, но на этот раз он не глядел на нее. Кэтрин положила вилку, оставив попытку доесть салат, и, потягивая вино, внезапно осознала, что устала просто до изнеможения.
