Ее жесткие, сердитые слова, казалось, упали в пустоту.
– Прости, – пробормотала в конце концов мать. – Я могла бы многое сказать, но знаю, что тебе не понравится такое вторжение в твою личную жизнь. Ты наверняка считаешь, что это не мое дело – учить тебя и вмешиваться в твою судьбу.
Кэтрин отшвырнула от себя промокший платок. Слезы высохли, и она снова владела собой.
– Раз Бет голодна, нам нужно поторопиться с обедом. Может, нарежешь помидоры? Они в холодильнике на верхней полке. А я пока приведу себя в порядок. Извини меня.
– Ах, Кейти, да не беспокойся ты о том, как выглядишь! Иногда мне кажется, что тебе полезно почаще плакать, тогда на душе будет легче. Ну и что, если чуть размазалась косметика? Мы же твои родные – что тебе нас стесняться? Если ты несчастлива, то, Бога ради, скажи нам.
– В ящике возле плиты лежит острый нож. Им хорошо резать овощи. А я отлучусь на секунду, ладно?
Кэтрин заперлась в ванной, пытаясь выбросить из головы слова матери, и умылась. Так и есть: все лицо покрылось пятнами. Она решительно принялась за свое преображение – грим, румяна, тени для век, карандаш для глаз, помада, пудра, тушь для ресниц… До гибели Роберта Кэтрин почти не пользовалась косметикой, а вот за последние восемнадцать месяцев научилась ее ценить. Глядя в зеркало, она нанесла последний мазок туши, и вот уже не осталось ничего от той отчаявшейся женщины, которая только что рыдала над кухонной раковиной.
Когда она вышла из ванной, Бет и мать о чем-то вполголоса переговаривались, но при ее появлении тут же замолчали.
– Боже мой, Кейти, что ты с собой сделала?! – шутливо воскликнула Бет неестественным, писклявым голосом. – Я всегда считала, что ты выглядишь как фотомодель, а не как бухгалтер. Но Нью-Йорк явно придал твоей внешности окончательный блеск!
– Тебе нравится жить на Манхэттене? Ты уже немного осмотрелась и привыкла? – поспешно вмешалась мать. – Мне кажется, что я никогда бы не приспособилась к его ритму после нашей спокойной жизни в Пенсильвании. Тебе еще не надоело так много ездить?
– Нет. Честно говоря, мне даже нравится.
Кэтрин принесла дымящийся квиш и тарелку с салатом и поставила на небольшой столик в углу гостиной, испытывая благодарность к матери, нашедшей такую безобидную тему для разговора. С деланным оживлением она начала рассказывать о неделе, проведенной в Коннектикуте. Проблемы кабельного телевидения, казалось, чрезвычайно заинтересовали мать и сестру, и Кэтрин повторила слова Джошуа Ханта о будущем этого вида бизнеса, с облегчением чувствуя, как улетучивается напряжение. Они немного поговорили о последних фильмах, снятых специально для телевидения. Усмехнувшись про себя, Кэтрин подумала, что ужин с Джошуа Хантом оказался неожиданно полезным.
