Элисон затаила дыхание. Значит, Дэвид понял немой вызов.
Может быть, он не придал ему значения, не сочтя сэра Уолтера серьезным противником? А может, у него был свой план?
Она снова взглянула на мрачного всадника и понурого коня. Нет, не могло у него быть никакого плана.
Луи двинулся вперед, очевидно, по собственной инициативе. Массивный конь наступал, и сэр Уолтер отступил. Все это было проделано очень быстро, очень спокойно, очень нарочито. Ей ничего не оставалось делать, как последовать за ними.
Во дворе замка ее приветствовали громкими криками. От пруда прибежали вымазанные в грязи дети. Половшие в саду женщины, разогнув усталые спины, махали ей. В дверях сыроварни появились молочницы, а ее сокольничий, высоко подняв руку, показывал вновь прирученного сокола.
Как хорошо дома! До чего отрадно видеть, что люди рады ее благополучному возвращению!
Дэвид уверенно подъехал к сторожке у ворот внутреннего двора. Вместе со своим именем Элисон услышала возгласы:
– Дэвид! Сэр Дэвид Рэдклифф!
Он небрежно поднял руку, приветствуя столпившихся на стене стражников. От окрика сэра Уолтера они разбежались. Дэвида это не смутило. Он подождал, пока Элисон поравнялась с ним, и они вместе въехали во внутренний двор. Сэр Уолтер поспешил вслед за ними. Он был смотрителем замка и правой рукой Элисон, и вдруг в мгновение ока и без единого слова его положение изменилось.
Должно быть, этот человек мог стать легендой еще и потому, что умел сразу понять и оценить ситуацию, думала Элисон.
В центре внутреннего двора возвышалась трехэтажная главная башня замка. Внизу не было видно ни окон, ни дверей, но наверху из узеньких проемов свешивались служанки. Они толпились и на деревянной лестнице, которая вела наверх. На площадке, сложив руки у пояса, стояла ожидавшая свою госпожу Эдлин.
Довольная спокойным достоинством своей воспитанницы, Элисон одобрительно улыбнулась ей, и Эдлин просияла. Из кухни с вилкой в руке, размахивая ощипанным гусем, выглянула кухарка. Элисон кивнула ей, и та широко улыбнулась. Она знала вкусы хозяйки. Пекарь открыл заслонку печи и деревянной лопаткой достал благоухающий свежий хлеб. Опустившись на одно колено, он подал его Элисон, и даже на расстоянии она ощутила любимый ею запах корицы. У себя за спиной Элисон услышала приглушенное восклицание:
– Помилуй Бог, вот это богатство!
Она хотела оставить его без внимания и была твердо намерена так поступить, но вместо этого грациозно обернулась к Дэвиду.
