Эта безмозглая женщина уже уехала, уехала без него!
Дэвид стоял в общей зале «Поющего петуха», кляня всех женщин на свете и в особенности Элисон Сент-Джордж. Он убедился на опыте своей семейной жизни, что все они идиотки, но вчера Элисон вела себя как нормальный разумный человек. Как мужчина.
Теперь же деньги были у него в кармане, а в услугах его не нуждались.
Что ж, если он ей не нужен, он за ней гоняться не станет. Правда, она назначила встречу на рассвете, а сейчас солнце было почти уже в зените. Но должна же она была понимать, что, если человек выпил столько, сколько ему случилось выпить накануне, ему нужно было время, чтобы проспаться. Как он мог явиться к этой глупой женщине с больной головой? Он оказал ей услугу, отказавшись утром расстаться с подушкой. Разъярившись, он перекинул ногу через скамью у стола и заорал:
– Хлеба!
Девушка поспешила подать ему хлеб, в то время как ее отец, хозяин «Поющего петуха», наблюдал за ней с одобрением.
– Не понадобится ли вам еще что-нибудь кроме хлеба? – спросил он. – У нас есть отличная тушеная оленина.
Дэвид огляделся вокруг. Леди Элисон останавливается только на лучших постоялых дворах, иначе и быть не может. Какая-нибудь темная вшивая конура не для нее.
– Подавай, – проворчал он. – И хорошего сыра.
– Сию минуту, сэр. – Хозяин сам принес сыр, а его дочь – миску с олениной. Он внимательно осмотрел сэра Дэвида с головы до ног. – Годрик, хозяин этого заведения, к вашим услугам, – представился он. – А вы сэр Дэвид Рэдклифф?
Стало быть, его еще помнят в народе. Дэвид было приосанился, но Годрик тут же добавил:
– Вы наемник леди Элисон?
Ложка в руке Дэвида замерла на полпути корту.
– Наемник леди Элисон? – Он хватил ложкой об стол и поднялся. – Наемник леди Элисон? Я сам себе господин и не принадлежу никакой женщине. – Гневно озираясь вокруг, он увидел, как съежилась от страха девушка, и униженно заломил руки Годрик.
– Конечно, сэр. Это я по глупости, сэр.
– Так-то лучше. – Дэвид собрался сесть, но внезапно обнаружил, что, вставая, опрокинул скамью и едва было не плюхнулся на пол.
Годрик подбежал и поднял скамью, все время приговаривая себе под нос:
– Ужасная скамья. Еле держится. Давно пора было починить. – Он выждал, пока Дэвид проглотил несколько ложек жаркого, и тогда только попросил робко: – Не говорите, пожалуйста, леди Элисон, что я не угодил вам.
