При виде орхидей Андре сразу вспомнил об Оркис; на какое-то мгновение он почувствовал, будто она снова рядом с ним; он не мог избавиться от воспоминаний о ее трепещущем теле, ее руках, обвивающихся вокруг него, ее требовательных, ищущих губах.
Затем он постарался выбросить эти мысли из головы.
Андре пришло в голову, что Оркис, подобно лианам, опутывает человека, обвивается вокруг него, все теснее, все туже сжимая свои кольца, до тех пор пока он, потеряв всякое достоинство, не становится лишь рабом, покорно выполняющим все ее желания.
Вторая ночь их путешествия была не так удачна, как первая.
Маленькие деревушки, кайе под крышами из пальмовых листьев, сгрудившиеся в одну кучу, мимо которых они проезжали, чем-то не понравились Тома, но у Андре было такое впечатление, что и лес его тоже не слишком привлекает, что негр боится его.
В одном месте, там, где тропинка совсем терялась, пересекаясь с другой, они увидели высокий столб, который явно был кем-то специально поставлен.
На его верхушке покачивался привязанный за рога черный козел.
Тома уже и раньше говорил Андре, что пересекающиеся пути, или «каррэфур» — перепутья, как их тут называли, считаются на Гаити священными. По пути им уже встретился один маленький алтарь, воздвигнутый, очевидно, в честь какого-то местного божества — лоа.
— Это и есть тот ритуал воду, о котором ты говорил мне? — спросил Андре у Тома.
— Да, мосье.
Его тон и выражение лица, когда он смотрел на лоа, подсказали Андре, что негр — приверженец этой древней религии, и он не стал больше ничего спрашивать.
Однако на этот раз Тома взглянул на черного козла испуганно, почти с ужасом.
— Что это значит, Тома? — поинтересовался Андре, указывая на столб.
— Воду, мосье, — ответил негр, — жертвоприношение Педро.
— А кто это? — удивился Андре.
— Педро нехороший! Кубинский бог, черная магия!
Услышав это, Андре чуть не расхохотался, но, понимая, что для негра это очень серьезно, удержался от смеха и спросил:
— А какие есть добрые боги? Кому ты поклоняешься и приносишь жертвы?
С минуту он думал, что Тома не ответит ему, но тот наконец сказал:
— Дамбаллах, мосье. Дамбаллах Уэйдо — великий бог. Он поможет вам.
— Я очень надеюсь, что он это сделает! — воскликнул Андре.
— У мосье нет ненависти к волу? — испытующе спросил негр.
— С какой стати? — удивился Андре. — Я не много знаю об этой религии, но считаю, что у каждого человека есть право выбирать то вероисповедание, которое ему больше по душе. — Андре показалось, что на лице Тома появилось облегчение, и он поспешил добавить:
