— Это не Билли Блистерботтом, — возразила Аннели. — Вообще-то я этого мужчину не знаю. Но он действительно очень плох. Весь в синяках и кровоподтеках, а на голове рана величиной с репу. Я нашла его в воде, он чуть не утонул, но я оттащила его на песок, и, надеюсь, волны не унесли его обратно в воду.
— И никто не пришел за ним? Как же он попал туда?
— На берегу больше никого не было. Думаю, он упал с корабля, потому что он… почти голый.
— Голый? Как это странно. Знаешь, в бухте водятся крабы, и им все равно, чем питаться.
Флоренс, набив полный рот, позвонила в маленький серебряный колокольчик с таким слабым звуком, что вряд ли кто-то мог его услышать, тем более старые, тугие на ухо слуги. Однако через несколько секунд в столовую ввалилась повариха Милдред.
Она присела в реверансе, насколько ей позволяли ее четыреста фунтов, и приветливо улыбнулась Аннели.
— Доброе утро, мисс. Завтракать будете?
— Милдред, — сказала бабушка, — моя внучка говорит, что нашла на берегу голого мужчину. Наверняка какой-нибудь бездельник из города — напился и свалился со скалы. Найди, пожалуйста, Брума и пошли его узнать, кто там лежит на берегу.
Повариха расплылась в улыбке.
— Голый, говорите?
— Раненый. — Аннели перевела раздраженный взгляд, с поварихи на бабушку. — Он чуть было не утонул. Я его спасла.
— Что ж, поделом ему, если он выпил столько, что потерял одежду, а заодно и голову. Кто-то сыграл с ним злую шутку и теперь прячется где-то поблизости. Что скажешь, Милдред?
— Да, миледи. Вы совершенно правы, миледи. Снова присев в реверансе, повариха скрылась за дверью, а Аннели с трудом сдержалась, чтобы не последовать за ней. Почему-то она не верила, что спасенный ею мужчина — местный пьяница и кто-то сыграл с ним злую шутку. Выражение его глаз говорило совсем о другом.
— С тебя капает, дорогая.
— Что?
— У тебя юбка намокла, и с нее капает на пол. Лучше встань на ковер, а то кто-нибудь поскользнется на мокром полу.
Логика у бабушки была странная — ведь персидский ковер стоил целое состояние. Однако Аннели послушно встала на ковер.
— Господи! Да ты вся дрожишь!
— Я… должна была войти в воду, чтобы вытащить его.
— Разумеется. Я-то хвалю тебя за милосердие, а вот твоя мама расстроится, когда увидит тебя простуженную. А теперь ступай переоденься. К тому времени, как ты приведешь себя в божеский вид, Брум доставит жулика сюда и мы сможем хорошенько его разглядеть, прежде чем решим, что с ним делать дальше.
