И обучился он этому искусству в течение месяца после отъезда из Англии. А вот победа над болью далась не так легко. На нее потребовались три долгих месяца. И тем не менее его мучительница постоянно напоминает о себе, причем иногда бывает настолько острой, что он с трудом сдерживает крик. Она никогда его не покинет. Ни на день. И он это знает. Но это его не остановит. Его ничто не в силах остановить. Словно ему назло, дверь кофейни распахнулась, впустив поток холодного декабрьского воздуха. Ворвавшись в помещение, ледяной ветер немедленно отыскал его, тихо сидевшего в уголке, и своими острыми зубами вцепился в руку. Стиснув зубы, он стал ждать, когда боль немного утихнет, с остервенением думая о том, как пережить зиму. Холод безжалостно терзал его, усиливая мучения и заставляя немыслимо страдать. Но ничего не поделаешь, придется терпеть. Черт бы побрал эту зиму! Черт бы побрал боль! И черт бы побрал Бреанну Колби! Он опустошил чашку и тихонько ругнулся: горячий чай не помог. Нужно выпить. Стаканчик хорошего крепкого бренди — как раз то, что ему сейчас необходимо, чтобы утихомирить грызущего его руку зверя. Он швырнул на стол несколько монет, вышел из кофейни, сунул руки в карманы и, смешавшись с толпой, направился к ближайшей таверне. Внутри было сумрачно и накурено, но это его не волновало. Сделав заказ и получив бренди, он в три глотка осушил бокал. Огненная жидкость свершила чудо. Она растеклась по телу, окутала его живительным теплом, и боль отступила. Когда все будет кончено, он будет проводить зимы только в теплых краях. Там он станет вести жизнь затворника и с наслаждением предаваться воспоминаниям о былых победах. Особенно о той, которая у него еще впереди, — его триумф, его долгожданная месть. Он расправится с этой мерзкой сукой, которая на целых три месяца ввергла его в пучину физических страданий и на всю оставшуюся жизнь сделала калекой.
Она заплатит за каждый из этих девяноста дней, за каждую ночь, когда он просыпался весь в поту от очередного приступа боли. О да, она заплатит. Сначала — глядя, как ее драгоценная кузина будет умирать у ее ног, а потом — с содроганием ожидая, когда вторая пуля пронзит ее подлое сердце. А он спешить не будет. Он с удовольствием подождет, ощутит свою власть над ней. Он станет с наслаждением смотреть, как она обезумеет от страха. И в последнем пароксизме ужаса наконец поймет, что ей от него не убежать. И осознает, что он никогда не проигрывает, всегда добивается своего. Когда уяснит, что ему потребуется всего одна пуля, одна-единственная. И когда поймет, что он ни на миг не выпускал ее из виду, играл с ней как кошка с мышкой и сам решил, когда и где закончится ее никчемная жизнь. «О, леди Бреанна Колби, к тому времени, как я тебя убью, ты будешь сама молить о смерти. И смерть тебя настигнет».
