— Ты сам заставил меня открыться, — звенящим голосом сказала она. Ее била дрожь от боли и стыда. — Ты хотел знать, почему я оставалась с ним. А уйди я, меня обвиняли бы в том, что я не смогла ужиться с мужем. Как бы я существовала в этом мире?
— Негодяй, — прорычал он. — Мужчина, который так третирует женщину, тем более тебя, жалкий подонок. Я почти жалею, что он умер и мне до него не добраться. — Люси видела неистовую ярость в его лице, и, хотя гнев был направлен не на нее, она поежилась.
Сквозь затуманенное злостью сознание до Раста вдруг дошло, что Люси делает слабые попытки закрыться: тонкие руки прижаты к груди, плечи согнулись, в глазах явно читалась настороженность. Раст стал противен сам себе: вынудил ее на признания, а потом впал в бешенство. Люси нужны нежность и понимание, а не громы и молнии еще одного самца.
Ковбой окаменел, даже телу стало больно. Ему потребовалась вся его воля, чтобы удержаться и не кинуться к ней с утешениями. Хотелось прижать ее к груди и целовать, целовать, пока не уйдут проклятые воспоминания. Его сотрясало неистовое желание успокоить ее.
Он обещал не притрагиваться к ней. Чтобы Люси могла хоть в малейшей степени доверять ему, он должен сдержать слово. Не сознавая, почему это для него важно, Раст готов был принять ее доверие как величайший дар. Он этого хотел.
— Может быть, вернемся на ранчо? — Люси отодвинулась подальше от компаньона и стала складывать остатки еды в сумку. Его пронзило чувство потери.
— Вернемся?.. Да, конечно. Наверное, пора возвращаться, — сказал он деревянным голосом. На негнущихся ногах подошел к лошадям, затянул подпруги, накинул уздечки.
На обратном пути они почти не разговаривали. Раста словно обволакивал вязкий холодный туман, в голове путались противоречивые мысли. Он хотел держаться поближе к Люси и в то же время убежать как можно дальше.
Во дворе он отверг ее предложение помочь с лошадьми.
— Спасибо за пикник. — Под крышей конюшни Люси неловко топталась рядом, пока он разнуздывал лошадей. — Выходной был как нельзя кстати.
Ковбой кивнул не глядя. Энергичными рывками он чистил лошадей и желал, чтобы она поскорее ушла. Люси повернулась и побрела к дому, таща одеяло и сумку с едой. Ему не было легче от понимания, что он ведет себя нелогично, ибо, как только за ней захлопнулась дверь, он захотел, чтобы она вернулась.
Раст выругался и бросил щетку в ведро. Ее беззащитность вызывала инстинктивное желание спасти ее от боли прошлого, показать, как настоящий мужчина обращается с такой женщиной, как она.
