Красивый дом пребывал в страшном беспорядке. Повсюду были разбросаны книги и газеты. Трудно было предположить, что вечером здесь ждали гостей. В окно гостиной светило послеполуденное солнце, заливая ярким светом толстый слой ныли, покрывавшей все вокруг. На ковре, тяжело дыша от жары, лежали собаки всех мастей.
— Мы устроим чай в саду, — сказала Бриджит Гамильтон. — Ты мог бы пойти на кухню и помочь мне принести поднос, Гарэт? Я бы хотела, чтобы ты предупредил меня, если Хескет выпьет лишнего вечером. Мы пригласили довольно много гостей.
Лужайка в саду сбегала к прекрасному цветочному бордюру. Сквозь чугунную арку, увитую алыми розами, виднелись стоящие под ореховым деревом стол и шезлонги.
Гасси, как обычно, была совершенно неистова, ее чувства извергались, как нефтяной фонтан.
— Какой фантастический сад! Моя мама позеленела бы от зависти. Только посмотрите на эти розы! А какие сказочные синие шток-розы!
— Это дельфиниум, — мягко поправил Хескет Гамильтон.
— Да, конечно, — сказала Гасси, нисколько не смутившись. — А эта божественная кошачья мята! Какой запах!
— Он напоминает мне о сексуально-озабоченных котах, — улыбаясь, сказал Хескет.
— Очень любезно с вашей стороны пригласить нас всех на вашу вечеринку, — сказала Гасси, плюхаясь всей своей массой на шезлонг.
«Ее бы надо было перекрестить в Гаши»[2], — подумала я.
На лужайке появился Гарэт с подносом в руках, отворачивая голову от дыма сигары.
— Хескет, ты уже так налился, что «Куин Элизабет» могла бы удержаться на плаву, — сказал он.
Бриджит Гамильтон, руки которой были перепачканы землей после работы в саду, разлила чай в кружки с отбитыми краями и обнесла всех бутербродами.
— Кто из детей дома? — спросил Гарэт.
— Только Лорна, и она не знает о том, что вы должны прийти. Она объезжает свою новую лошадь. Ну не безумие ли это в такую жару. Она уже больше не тот ребенок, которого ты знал, Гарэт, ей будет восемнадцать в августе.
Гарэт усмехнулся.
— Я знаю. Надеюсь, вы ее берегли для меня.
Он принялся за бутерброд с огурцом, огромный, как дверной порог.
— Умираю от голода, — сказал он, бросив взгляд на меня. — Не знаю почему, но я ничего не мог есть за обедом.
Бриджит Гамильтон повернулась ко мне.
— Чем вы занимаетесь в Лондоне? Вы похожи на манекенщицу, или актрису, или что-то в этом роде.
— Она не создана для работы, — произнес Гарэт.
Бриджит посмотрела на него осуждающе.
— Я вижу, ты все такой же грубиян, Гарэт.
Она улыбнулась мне.
